Сант Кирпал Сингх

Великий святой
Баба Джаймал Сингх
ЕГО ЖИЗНЬ И УЧЕНИE

SANT KIRPAL SINGH
A GRAIT SAINT
BABA JAIMAL SINGH
HIS LIFE & TEACHINGS

KIRPAL LIGHT SATSANG, INC. 1 издание - 1959

U.S. NATIONAL HEADQUARTERS 2 издание - 1965

RR 1 BOX 125 3 издание - 1970

KINDERHOOK NY 121O6-972O 4 издание - 1981

USA

Что представляет собой наука Сурат Шабд Йоги, которая является венцом мистического достижения? Она, говорит Баба Джи, - самая экономичная по усилию и самая вознаграждающая наука, потому что достигает Первичного Источника всей жизни и Света. Ее секрет заключается в прозрении, что если душа должна вновь влиться в ту точку, откуда она спустилась, то Путь восхождения должен быть идентичен Пути нисхождения. Когда Безымянный, принял Имя и Форму, Он спроецировал Себя в Шабд, Наам, Кальма или Слово. Именно этот Духовный Поток, первичными атрибутами которого являются Мелодия и Сияние, ответствен за все творение.

ЧАСТЬ I: ВЕЛИКАЯ ТРАДИЦИЯ

ПУТЬ К БОГУ

БОГАТОЕ НАСЛЕДИЕ

НОВОЕ ОТКРЫТИЕ ПОТЕРЯННЫХ БЕРЕГОВ

ЧАСТЬ II : БАБА ДЖАЙМАЛ СИНГХ ДЖИ - КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ

ДЕТСТВО

ВЕЛИКИЙ ПОИСК

ЗАВЕРШЕНИЕ

СОЛДАТ - СВЯТОЙ

ФАКЕЛОНОСЕЦ

ЧАСТЬ III : БАБА ДЖАЙМАЛ СИНГХ И ДУХОВНАЯ НАУКА

СОВЕРШЕННЫЙ МАСТЕР

ВЕРА, ЛЮБОВЬ и САМООТДАЧА

ВНЕШНЯЯ ЖИЗНЬ

ВНУТРЕННЯЯ ЖИЗНЬ

ДРЕВНЯЯ НАУКА

СУРАТ ШАБД ЙОГА

ПРИЛОЖЕНИЕ. КРАТКОЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ПАРАМ САНТА БАБА САВАНА СИНГХА ДЖИ МАХАРАДЖА с кратким изложением Его Учения

ЧАСТЬ I: ВЕЛИКАЯ ТРАДИЦИЯ

ПУТЬ К БОГУ

Путь возврата к Богу создан не человеком, а Богом, и он свободен от выдумки и искусственности. Бог вновь привлекает человека к Себе через Своего Избранника - Богочеловека - которому тайна Пути (к Богу) либо открывается непосредственно, либо проявляется каким-либо Сант Сатгуру ради блага людей.

Мастера, Мессии, Учителя и Пророки всего мира подразделяются на две категории, и каждому из них назначается своя миссия. С одной стороны, есть такие, единственная цель которых - поддерживать мир в состоянии гармонии; а с другой стороны, существуют такие, которые уполномочены повести души, созревшие для возвращения Домой и жаждущие скорее возвратиться к Духовному Источнику, от которого они отделились давным-давно и спустились на материальный план. К первой категории относятся все реформаторы, а ко второй - такие Санты и Садхи, которые компетентны открывать Знание Бога и проявлять Силу Бога в человеке.

Процесс подъема снова к Источнику является лишь обратным процессом нисхождения на физический план; и поэтому для самореинтеграции нужно собрать весь свой блуждающий разум в неподвижной точке души между и позади глаз, где пересекаются время и Вневременное, прежде чем дух станет самим собой и вольется в Море Жизни для того, чтобы внутренне продвигаться Домой. Фактически, это была единственная тема у всех мудрецов и провидцев повсюду. Кроме того, никто из них не хотел основывать никакое новое верование или учреждать официальные религии.

Ссылаясь на то, что в мире существует столько религий и верований, в которых изобилуют запутанные теории и противоречивые догмы, Хазур Баба Саван Сингх Джи Махарадж (1858-1948), бывало, замечал: “Есть уже столько колодцев повсюду. Зачем рыть еще ямы и создавать большую неразбериху?”

Бог создал человека по Своему образу; а человек создал религии, каждую - по своему собственному образцу, в своем рвении сделав фетиш из них всех. Истинная религия в своем истоке свежа и проста, как новорожденный ребенок, в котором бьет ключом жизнь и энергия; но с течением времени, как любое другое дело, она развивается в некое учреждение. И с этого начинается ее упадок, появляется тенденция к потере своей первоначальной гибкости, порожденной живым контактом с Мастером, и постепенно она приобретает социально-экономический вид. Вместо того, чтобы служить нежными узами любви между людьми, она становится постоянным источником борьбы, злобы и злой воли, которые отрывают класс от класса, нацию от нации и страну от страны.

Когда чаша человеческого горя переполняется до края, тогда ради истерзанного человечества приходит Спаситель с посланием надежды, искупления и осуществления. Он пытается перевязать гноящиеся раны общества и проповедует единство и равенство людей, для того чтобы восстановить равновесие в шкале человеческих ценностей. Наряду с этим, основной его целью является спасение человеческих душ ради более высокой цели - истинной жизни духа, отличной от жизни плоти.

Такова в действительности была цель великих Мастеров, таких как Зороастр, Махавира, Будда, Христос, Мухаммед, Кабир и Гуру Нанак - каждого в свое время, и в соответствии с преобладающими тогда условиями и стремлениями людей. Ради подъема людей в процессе эволюции или раскрытия духа они (Мастера) всегда пытаются увести их с пути наименьшего сопротивления и изложить им основное благо в таких понятиях, которые могут их легко привлечь и подойти складу их ума. Именно это они делают для простых людей, получая свое вдохновение из Великого Резервуара духа внутри, единого для всех.

БОГАТОЕ НАСЛЕДИЕ

Для религиозного миропонимания современной Индии период с середины четырнадцатого до середины пятнадцатого века является периодом особой важности. Это эра, в которую была сделана попытка переориентировать религию и представить ее в простейшей форме: в форме истинной веры, всеобщей любви и преданного поклонения, в противоположность строгому ритуализму и предубежденности священников, ведущих к нетерпимости и фанатизму.

Среди великих Учителей того периода мы находим такие фигуры, как Рамананда с его ведущими учениками, которые пришли из разных слоев общества (раджа Пипа, сапожник Равидас, парикмахер Саина, ткач Кабир, джат (крестьянин) Дханна, Нархари, Сукха Падмавати, Сурсура и его жена и другие); знаменитого представителя культа Кришны Валлабхачарья; Чайтанья Махапрабху из Надия в Бенгалии с его характерным акцентом на “Хари-бол” (пении Имени Господа); ситцепечатника Намдэва из Махараштры и великих Кабира и Нанака на Севере. Никто из них не придавал большого значения идолопоклонству или соблюдению внешних религиозных форм и символов. Их постоянными темами были самоочищение, любовь и внутреннее устремление.

Намдэв говорил:

Кабир тоже говорил:

И вновь он провозглашал:

Нанак говорил так:

Однако, это движение достигло своих наибольших высот в учениях Кабира (1398-1518) и Нанака (1469-1539), живших почти в одно и то же время, так как в течение долгого время они были современниками. Оба они поднялись над оковами мира и преодолели религиозные барьеры, и поэтому их одинаково приветствовали и индусы, и мусульмане. Их учения сосредоточены главным образом на Боге, человеке и отношении между ними. Оба они были представителями Сурат Шабд Йоги (Йоги Звукового Потока или Общения со святым Словом), и в их писаниях она превозносится как Венец Жизни.

Если мы будем изучать основное ядро любого из религиозных учений в его изначальной чистоте и истинности, как оно появлялось в подлинных высказываниях самих Мастеров, т.е. то, что они практиковали сами и что давали своим избранным ученикам, Гурмукхам, или апостолам, то мы безусловно поймем, что они все как один, в той или иной степени были приверженцами трансцендентного восприятия и слышания, неважно на каком уровне, хотя мирянам они излагали свои утонченные мысли только в форме притч, так как иначе они не стали бы слушать и еще менее понимать их возвышенные учения.

Такие Учителя мира служат маяками в штормовом море жизни и пытаются спасти человечество от барахтанья в зыбучих песках времени. Будучи сами Детьми Света, они приходят для того, чтобы рассеять тьму души и поэтому называются “Гуру”, или “рассеивающий тьму”, тьму, порожденную незнанием истинных ценностей жизни. Они питают безграничную любовь ко всем религиям и религиозным главам и имеют одинаковое уважение ко всем священным писаниям. Их паства универсальна, она охватывает в едином течении все человечество во всем его разнообразии форм и цветов, погружая всех одинаково в любовь Бога. В связи с этим Кабир говорил:

Далее он объясняет нам, что Он (“Слово, ставшее плотью”) со своим Божественным посланием воплощается из века в век ради блага людей. Он появлялся во всех четырех Югах, или циклах времени, сначала как Сат Сукрат, потом как Карна Маи, затем как Маниндер и, наконец, как Кабир в Кали Юге, теперешней фазе времени.

Гуру Нанак тоже непрестанно говорит нам об огромной важности и высшей эффективности метода Сурат Шабд Йоги как средства спасения:

Таково вкратце великое послание, которое приходит к нам от начала творения, и воспевая Путь к Богу. Все индийские и христианские Святые сами практиковали внутреннюю Науку и соединяли индивидуальные души со спасительной Линией Жизни внутри.

Вновь и вновь, когда люди забывают реальность, Милость Бога материализует Себя в человеческом теле, называемом Святым, для того чтобы вести заблуждающееся человечество освященным веками вечным путем. Такую привилегию и прерогативу дарует Всевышний, и эта Власть передается согласно Его заветам. “Дух дышит, где хочет”, и никто не может запланировать или предсказать какие-либо правила преемственности, места или времени. Это богатое наследие передается через глаза и никогда не ограничивается традиционными гадди (передачей по наследству), так называемыми освещенными и святыми местами; оно так же не зависит от человеческих санкций переходящего или клерикального характера. Гуру Нанак, живший в Картарпуре, передал свое духовное наследие Бхаи Лехне, который уже как Гуру Ангад должен был перебраться в Кхадур Сахиб, в то время как его преемнику, Гуру Амар Дасу, пришлось перенести свое местопребывание в Гоиндвал. Благодаря Гуру Рамдасу появился Амритсар, который позднее стал штабквартирой Гуру Арджана. Таким образом, мы видим, что места как таковые не представляют собой ничего особенного. Они обязаны своей святостью освящающему влиянию Святых, которые проводят свое время в том или ином месте. “Все свято там, где преданность преклоняет колени”.

Не место украшает человека, а человек место.

НОВОЕ ОТКРЫТИЕ ПОТЕРЯННЫХ БЕРЕГОВ

Поток Жизни течет неиссякаемо в бесконечном ходе времени, и Сила Вечного появляется и исчезает в царстве относительности.

Прежде чем перейти к жизнеописанию Баба Джаймала Сингха Джи, нам следует заглянуть в прошлое, которое сделало его тем, кем он стал. Воистину, в нем текла Сила Свами Джи, что бы он ни делал и где бы он ни работал, так как он полностью забыл себя и отдался Божественному внутри себя.

Чтобы понять события в их правильной перспективе и связать воедино историю нашего духовного наследия, нам придется вернуться к Гуру Гобинду Сингху (1666-1708), последнему из десяти Гуру в ряду переемников Гуру Нанака.

Рани (королева) некоего Ратана Рао Пешва, сопровождаемая Бхаи Нанд Лалом, пришла к ногам Гуру Гобинда Сингха в поисках убежища.

Гуру Гобинд Сингх много путешествовал, проникая в Гималаи на Севере и доходя до Деккана на Юге. Во время своих длительных путешествий он встречался и жил с правящей семьей Пешва, посвятив некоторых ее членов во Внутреннюю Науку. Говорят, что Ратнагар Рао из семьи Пешва был посвящен и уполномочен Гуру Гобиндом Сингхом продолжать духовную работу. Шам Рао Пешва, старший брат Баджи Рао Пешва, тогдашнего правителя, вступивший в контакт с Ратнагаром Рао, проявлял удивительный интерес к духовному пути и делал быстрый прогресс. Впоследствии этот юный отпрыск королевской семьи поселился в Хатрасе, городке в тридцати трех милях от Агры в Уттар Прадеш, и стал известен как Тулси Сахиб (1763-1843), знаменитый автор Гхат Рамаяны, книги о Науке внутреннего Жизненного Принципа, одинаково пронизывающего человека и природу. “Вита лампада”, или факел духовности, был передан Тулси Сахибом Свами Шив Даялу Сингху Джи (1818-1878), известному как Свами Джи.

Связь между Тулси Сахибом из Хатраса и Свами Джи из Агры, вероятно, не была замечена, но она почти несомненна. Из рукописного сообщения Баба Сураина Сингха о книге Чача Партапа Сингха (брата Свами Джи) “Дживан Чаритар Свами Джи Махарадж” (жизнеописание Свами Джи Махараджа) и из книги Шри С.Д. Махешвари “Переписка с некоторыми американцами” мы узнаем, что родители Свами Джи были учениками хатрасского Святого и часто посещали его дом ради его Даршана, а также посещали его беседы, когда он бывал в Агре. Именно он назвал сыновей Лала Дилвали Сингха Сетха именами Шив Даял Сингх, Бриндабан Сингх и Партап Сингх.

Перед рождением старшего ребенка он предсказал, что вскоре в их доме должен появиться великий Святой; а после его рождения он сказал родителям, что им больше нет необходимости приходить в Хатрас, ибо Всемогущий Господь появился среди них.

Хатрасский Святой принимал глубокое и живое участие в формировании жизни Свами Джи по своему собственному образу. Он дал посвящение ребенку в очень юном возрасте; в последние дни своей жизни Свами Джи сказал своим ученикам, что он практиковал Внутреннюю Науку с шестилетнего возраста.

Благоговение Свами Джи перед хатрасским Святым становится совершенно ясным из его жизни. Он относился к ученикам Тулси Сахиба с огромным почтением, особенно уважая среди них Садху Гирдхари Дасса, которого он поддерживал в течение последних лет его жизни. Однажды, когда Садху заболел в Лакнау, Свами Джи поспешил туда из Агры и помог ему перед его кончиной восстановить контакт с внутренним Звуковым Потоком, с которым он потерял связь, возможно, из-за какой-то прошлой кармы.

Кроме того, Свами Джи очень часто приводил своим последователям примеры из жизни своего великого предшественника, чтобы учить их ценности таких добродетелей, как терпение, воздержание, прощение и благочестие.

Перед своей кончиной в 1843 году Тулси Сахиб завещал свое духовное наследие Свами Джи. Шесть месяцев Тулси Сахиб находился в состоянии самадхи (духовного транса), забывшись в Божественном сознании.

Лишь после того как Свами Джи посетил его, Тулси Сахиб покинул свое смертное тело. Баба Гариб Дас, один из первых учеников Тулси Сахиба, подтвердил, что его Мастер вручил свою духовную мантию “Мунши Джи”, как тогда называли Свами Джи за его большую ученость в персидском. Свами Джи пришлось провести пятнадцать лет своей жизни в почти непрерывной абхиасе (медитации) в маленьком чулане.

После кончины Тулси Сахиба Свами Джи продолжал посещать Хатрас, чтобы чтить память своего наставника. Рассказывают, что однажды, когда Свами Джи пошел в Хатрас, жара была такой сильной, что его ученикам Раи Салиграму и Баба Дживану Лалу пришлось нести его вдвоем последний участок пути, где не было никакого транспорта и земля была очень неровной.

То огромное уважение, которое Свами Джи оказывал Грант Сахибу, воплотившему учения Гуру Нанака и его преемников, исходило, видимо, прежде всего, из семейной традиции. Декламация сикхских священных писаний была догматом веры в семье. Его отец, Лала Дилвали Сингх (Сахеджкхари Кхатри Сикх, принадлежавший к ордену Нанак-Пантхи), был преданно привязан к Джап Джи, Рахо Рас и Сукхмани, сикхским священным писаниям, которые он читал изо дня в день с большим религиозным пылом и глубоким благоговением. Копия Сукхмани, написанная персидским рукописным шрифтом и принадлежавшая деду Свами Джи,Сат Малуку Чанду, который был одно время диваном (министром) штата Дхолпур, хранится до сих пор в архивах Свамибагх. Таким образом, сущность Сант Мата проникла в само существо Свами Джи. В последующие годы, по крайней мере однажды, во время беседы о Джап Джи в своем доме в Пунни Гали, Свами Джи ясно признал свой духовный долг Пенджабу, ссылаясь на Нанака и его преемников как на источник Духовности, а также на Палту Сахиба и Тулси Сахиба как великих последующих представителей Внутренней Науки. Мы обсудим этот эпизод, когда будем прослеживать жизнь Баба Джаймала Сингха Джи в следующей главе.

Его младший брат, Раи Бриндабан Сингх, начальник почты в Аджиодхие, был близким учеником Баба Мадходаса маханта (настоятеля монастыря) Дера Рано Пали в Аджиодхие. Он, как и его старший брат Шри Шив Даял Сингх, имел непоколебимую веру и глубокое уважение к Гурбани. Он был постоянно занят сладостным воспоминанием Господа (Бишамбар), хвалы которому он пел с прекрасным припевом, что видно из его сочинений под названием “Вах-е-Гуру Нама” в его книге на урду Бахар-и-Бриндабан, издательства Навалкишор, Лакхнау:

Мы узнаем также, что когда приблизился конец Л. Дилвали Сингха, его сын Шив Даял Сингх, сидя у его постели, начал декламировать Гурбани, чтобы удержать внимание своего отца устойчиво зафиксированным на нем в этот критический момент.

Гиани Партап Сингх, основываясь на “Радхасвами Мат Дарпан” Баба Бхола Сингха, рассказывает нам в своем исследовании мировых религий (“Сансар Ка Дхармик Итхас”), что с течением времени Свами Джи стал частым посетителем священной сикхской часовни Маи Тхан в Агре, в которой чтят память Девятого Гуру Тега Бахадура; где Сант Маудж Паркаш, прежде известный как Дидар Сингх из ордена Нирмала, выдающийся санскритолог, обычно давал там яркие комментарии к Гурбани или сикхским священным писаниям.

Именно благодаря своему близкому контакту с Сант Маудж Паркашем Свами Джи изучил Гурбани и узнал о значительности Сурат Шабд Йоги, а затем сам стал использовать эту часовню для своих бесед о Гурбани. Чача Партап Сингх в его жизнеописании (Свами Джи) наглядно описывает одну из таких бесед в восторженных выражениях: “Однажды было почти восемь утра, когда Махарадж пошел в Гурдвару в Маи Тхан. После декламации одного или двух шабдов (стихов) из Грант Сахиба он начал разъяснять тему. Произносимые низким и звучным голосом, возвышенные мысли, казалось, текли из него, как бесконечные волны из неистощимого резервуара внутри. Я был настолько переполнен его словами, что неожиданно почувствовал, как поднимаюсь над телом и телесным окружением, забыв обо всем мирском. С того самого дня я совершенно изменился и стал другим человеком, интенсивно жаждущим Божественного, и полностью убежденным в величии Свами Джи и его святой миссии.”.

После некоторого времени Свами Джи перенес место своих бесед в свой частный дом в Пунни Гали и продолжал свои беседы о Грант Сахибе; (использованная им копия была привезена Хазуром Саваном Сингхом Джи из Агры и еще хранится в архивах Дера Баба Джаймала Сингха в Беасе, Пенджаб). Такой метод бесед, обращенных к частным собраниям в его доме, продолжался довольно долгое время, но в день Басант Панчми 1861 года шлюзы Сурат Шабд Йоги, возрожденной Кабиром и его современником Гуру Нанаком и прочно укрепленной в Гурбани его преемниками, были широко открыты Свами Джи для широкой публики.

Чтобы не осталось ни малейшего сомнения в умах скептиков, Свами Джи, который до конца продолжал посвящать людей в тайну традиционной Музыки пяти мелодий (Панч Шабд Дхункар Дхун), в последний день перед своим уходом с земного плана вполне выразительно, без тени сомнений, прояснил свою позицию, заявив:

“Мой путь был Путем Сат Наама и Анами Наама. Вера Радхасвами создана Салиграмом, но пусть она тоже продолжается. И пусть Сатсанг продолжается, как раньше; и это будет процветать и преуспевать”.

Среди доверенных и преданных учеников Свами Джи был Раи Салиграм Сахиб Бахадур в последующие времена, когда он возглавил духовное руководство, широко известный как Хазур Махарадж. В то время как Хазур Махарадж после кончины Свами Джи продолжал свои беседы в Пипал Манди в центре города Агра, Партап Сингх, самый младший брат Свами Джи, называемый обычно Чача Сахиб (почтенный дядя), продолжил работу в Саду Радхасвами, в трех милях от города Агра. Другой ученик, Баба Джаймал Сингх Джи, один из самых первых и наиболее духовно развитых учеников Свами Джи, как указал ему сам великий Мастер, поселился в Беасе, в Пенджабе, чтобы оживить духовную работу и до некоторой степени оплатить долг, который мир задолжал Гуру Нанаку. Теперь мы несколько подробнее рассмотрим жизнь и деятельность этого выдающегося духовного сына Свами Джи.

ЧАСТЬ II : БАБА ДЖАЙМАЛ СИНГХ ДЖИ - КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ

ДЕТСТВО

Баба Джаймал Сингх родился в 1838 году в деревне Гхуман, в округе Гурдаспур, Пенджаб, в семье благочестивых сикхских крестьян. Деревня Гхуман была такой же, как любая другая деревня округа. Если она чем-то и отличалась, так это тем, что там была часовня, известная как Дера Баба Нам Дэв в память о великом мудреце Нам Дэве, который много столетий назад провел там свои последние дни.

В легенде утверждается, что когда Святой прибыл и пожелал помолиться в местном храме, его туда не пустили, потому что он был внекастовым. Он ушел и беспрепятственно сел у задней стены, и вскоре забылся в Самадхи. Господь, недовольный оскорблением, нанесенным Его ученику, повернул фасад храма к тому месту, где сидел Нам Дэв; и все священники и брамины упали к его ногам, прося прощения. Говорят, что с этого времени местная деревня стала называться Гхуман, что на пенджаби означает “поворачиваться вокруг”.

Деревенские люди приходили в часовню молиться, и многие странствующие садху часто приходили туда выразить свое почтение великому мудрецу. Бхаи Джодх Сингх и Биби Дая Каур, родители Джаймала, были частыми посетителями, и находясь там, они часто молились о святом сыне. Великие души редко приходят без объявления, и однажды ночью великий Нам Дев посетил во сне Биби Дая Каур и сказал ей, что ее молитвы услышаны. Десятью месяцами позднее родился Джаймал к ликованию и радости семьи.

История Святого - это история паломничества души. Чтобы быть духовно полным, этот рассказ должен охватить бесчисленные годы и бесчисленные жизни. Окончательное просветление может казаться внезапным, но его подготовительные стадии длинны и трудны. Как Будда и Иисус, Джаймал проявлял необыкновенно раннее духовное развитие с очень малого возраста. Когда он посещал часовню Баба Нам Дэва со своими родителями, он, в отличие от других детей своего возраста, сидел спокойно и внимательно, и даже в три года мог повторять многие из тех стихов, которые он слышал на духовных беседах. Деревенские люди удивлялись его чудесной развитости. Вскоре ему дали прозвище “Бал-Садху”, или ребенок-Святой, и его местные обожатели убеждали его родителей дать ему возможность получить образование.

Итак, когда Джаймалу исполнилось пять лет, он был отдан на попечение Бхаи Кхем Даса, ученого-ведантиста, жившего неподалеку. В те времена образование в Индии не имело отношения к профессиональной подготовке. Это была главным образом умственная и духовная подготовка, основанная на изучении священных писаний. Ребенок обнаружил большие способности к этому и вскоре овладел рукописным шрифтом Гурмукхи. В течение года он уже внимательно прочел Пандж Грантхи, или пять основных сикхских священных писаний, включая Джап Джи, Сукхмани Сахиб и Рахо Рас и другие. В следующие шесть месяцев он выучил наизусть ключевые отрывки из этих духовных сокровищ, а к семилетнему возрасту он стал великолепным Патхи, то есть тем, кто может декламировать священные писания мелодично, с профессиональным мастерством. Следующий год был проведен в изучении Дасам Грант, священных писаний, собранных последним из сикхских Гуру.

Джаймал относился с большим уважением к своему учителю, который был в восторге от старательности мальчика и его быстрого прогресса. Они проводили вместе много часов, и парень слушал Бхаи Кхем Даса с огромным вниманием. Его жажда знаний была неутолима, и чтение священных писаний только еще больше разжигало его воображение.

Однажды, взяв Джап Джи, он стал читать вслух двадцатую стансу, а закончив чтение, повернулся к своему учителю и спросил: “Господин, что означает ‘Наам’, о котором Нанак сказал:

и которому все другие Великие Святые воспевали такие хвалы в остальной части Грант Сахиб?” Кхем Дас был тронут вопрошающим духом и проницательностью своего ученика, но он был не в состоянии разъяснить ему эту тему, так как сам он был не знаком с тайной Наама.

На следующий день Бхаи Джодж Сингх, увидев, что его восьмилетний сын теперь достаточно подрос, чтобы помогать ему, пошел к его гуру, неся в подарок, согласно традиции, серебрянный рупи и пальмовый сахар-сырец. Положив это у его ног, он выразил желание, чтобы Джаймал был освобожден от своих занятий для того, чтобы он мог пасти его стадо коз. У Кхем Даса не было возражений: “Он - твой сын, и ты можешь распоряжаться им, как считаешь нужным”. Но его младший подопечный не мог распрощаться с ним так легко. “Господин,- уверял он его,- я буду работать на своего отца весь день, но вечером буду приходить к вам и продолжать учебу”.

Джаймал оказался верным своему слову и непрерывно поддерживал связь со своим ученым учителем. Кхем Дас, гордясь его стойкостью и набожностью, вскоре посвятил его в Джапа “Со-ханг”, которое практиковал он сам. Мальчик вставал задолго до рассвета, купался, читал священные писания и садился медитировать. Затем он вел своих коз на пастбище. Его юные друзья вскоре заметили, что в то время как козы паслись на лугах, он не расхаживая, просто наблюдая за ними, продолжал чтение и декламацию священных текстов и часто садился, скрестив ноги, медитировать. На закате он возвращался со своим стадом, пил молоко и ел, а потом шел к своему гуру.

Там он сидел и старательно учился, как нужно толковать священные писания. После того как он овладел Грант Сахибом, он в возрасте девяти лет начал изучать хинди и тексты индуизма. После занятий он посещал часовню Нам Дэва и возвращался домой поздно ночью. По вечерам он часто отсутствовал и садился медитировать, забываясь настолько, что однажды, когда его не было дома всю ночь, родители усиленно, но безрезультатно искали его по всей деревне. Такое интенсивное старание не было напрасным, и однажды мальчик сказал своему учителю, что он смог увидеть внутри Звезды и Луну и проблеск внутреннего Света - первый духовный опыт мистической души.

Бхаи Джодж Сингх был далек от того, чтобы удовлетвориться немирскими путями своего старшего сына. Как бы религиозен ни был человек, он редко бывает доволен тем, что его сын превратился в отшельника. Джаймал подрастал, но вместо того, чтобы проявлять какой-нибудь интерес к семейным делам, он двигался в противоположном направлении. Он не только проводил много времени за чтением священных писаний, в практике духовных садхан и посещении своего учителя, Бхаи Кхем Даса, но также стал проводить долгие часы в обществе садху и святых людей, приходивших в деревню чтобы почтить часовню Нам Дэва. Желая обуздать необычайную религиозную склонность своего сына, его отец подумал, что лучше всего будет отправить его из Гхумана, подальше от посещающих его садху. Так, в возрасте одиннадцати лет и восьми месяцев Джаймал со своим стадом был послан в дом одной из своих сестер, Биби Табо, жившей в деревне Садхьяла.

У своей сестры Джаймал продолжал свою прежнюю религиозную практику и пас коз. Много месяцев прошло таким неприметным образом. Но однажды, когда он шел за своим стадом, он встретил йога, который только что прибыл в деревню. Радуясь тому, что нашел общество святого, он поклонился в почтении, подоил своих коз и дал йогу попить молока. Человек в шафрановом одеянии был тронут благочестием парня и начал расспрашивать его. Джаймал рассказал о священных писаниях, прочитанных им, и об интенсивном желании просветления, которое они пробудили в нем. Садху был очень доволен рассказом и предложил тренировать его. Он откровенно сказал Джаймалу, что о тайне Наама знает мало, но может с легкостью передать то, чем он занимается сам. Итак, на следующее утро, как ему было сказано, Джаймал, не поев ничего, пошел к своему новообретенному руководителю на посвящение. Йог был адептом в пранаяме и посвятил своего юного ученика в ее тайны.

После того, как Джаймал нашел духовного руководителя, он снова был потерян для мира. Его прежнее святое безразличие к семейным узам и мирским делам вернулось, пожалуй, с удвоенной силой. Он часто сидел в медитации по три часа подряд. Йог, довольный его преданностью, остался в деревне; и чаще всего Джаймал находился в его обществе.

Эти события сильно обеспокоили его сестру, и тревога, в конце концов, вынудила ее попросить своего отца, чтобы он забрал мальчика. Бхаи Джодж Сингх вскоре появился там и приказал своему сыну вернуться домой. На следующее утро они рано отправились домой. Но когда они почти вышли из деревни, Джаймал с влажными от слез глазами попросил у своего отца разрешения увидеться с йогом в последний раз и попрощаться с ним. Тот согласился, и мальчик захватив свежего молока, поспешил к своему наставнику. Там он опечаленно рассказал о том, что прибыл его отец, и что на сегодня намечен их уход. Йог улыбнулся, благословил его и велел ему быть в хорошем настроении. “Продолжай дома свои садханы, как прежде,- сказал он,- и все будет хорошо. Когда-нибудь я сам приду к тебе туда “повидаться”.

В Гхумане Джаймал возобновил свою связь с Бхаи Кхем Дасом и продолжал, как и прежде, приветствовать приходивших садху. Ему теперь пошел четырнадцатый год, и он с неослабевающим рвением выполнял те садханы, которым он научился. Но вскоре он начал жаждать большего. Йоговские упражнения, которыми он овладел, не могли удовлетворить его, и читая Грант Сахиб, он пришел к убеждению, что высшая Реальность должна быть достигнута другими средствами.

По мере своего продвижения по этому пути он становился все более отрешенным от мира. Он обращал внимание на все эзотерические намеки и ссылки на Слово из пяти слов, или Панч Шабд, которые встречавшиеся в сикхских священных писаниях, и размышлял над ними, спрашивая каждого нового йога или садху, которого он встречал, может ли тот объяснить ему это, но все было безрезультатно.

На этой стадии его поиска он и его семья понесли тяжелую утрату.

Ему еще не было четырнадцати, когда его отец заболел и умер. Семья была сражена горем, но духовная дисциплина Джаймала сработала, как защитный щит. Цитируя из священных писаний, он утешал свою мать и двух младших братьев и не одобрял никакого плача и причитаний. Если душа бессмертна и все происходит согласно Господней Воле, то к чему тогда это оплакивание?

ВЕЛИКИЙ ПОИСК

Будь интерес Джаймала к духовности лишь семенем, брошенным на скалу или в песок, или ростком с еще нежным стволом, будь он не более чем результатом простого любопытства или самопроизвольной набожности простого деревенского парня, кончина его отца прозвучала бы похоронным звоном его поиску. Бремя домашних обязанностей легло на его плечи как старшего мужчины в семье; и, возможно, больше душ потеряно для Небес из-за чувства долга на земле, чем из-за явного греха или зла. Но стремление Джаймала было растением с более крепкими корнями и более мощным стволом. Неустрашимый и непреклонный, он разделил внешние обязанности между своими братьями, соблюдая свой прежний суровый распорядок, и за шесть месяцев он овладел Йогой Вашишта и Вичар Сангрехом (две общепринятые работы по индуистской теологии).

Примерно в это время в деревню прибыл садху из секты Удаси. По своему обыкновению, Джаймал пошел повидать его и спросил его о значении отрывков, которые он отметил в Грант Сахибе. Садху объяснил, что он не может посвятить его в Панч Шабд, но, по крайней мере, сможет посвятить в тайну Гхор Анхада, или глубокого реверберирующего звука, на который ссылаются сикхские священные писания. Джаймал, имевший сильное желание научиться, чему можно, попросился в ученики. Но приближался праздник Дивали, и его новый учитель хотел отпраздновать его в Амритсаре. Не желая упустить эту возможность, Джаймал пошел к своей матери и попросил ее позволить ему присоединиться к садху и продолжить свой поиск Истины.

Но Биби Дая должна была думать о благополучии семьи, она и слышать не хотела об уходе своего старшего сына. Она напомнила ему о его обязанностях и сказала: “Твоего отца больше нет, и ты должен вести дело вместо него. Если ты уйдешь, что будет с нами?” “Я не бесчувственен к тому, что ты говоришь, моя дорогая мать,- ответил ее сын,- но Господь над нами. И Тот, кто поддерживает свои создания даже на скалах и в море, не оставит нас в нашей нужде. Главная обязанность человека - искать своего Творца, а все остальное вторично. Не бойся, будь в хорошем настроении и позволь мне отправиться с твоими благословениями”.

Будучи сама глубоко религиозной, Биби Дая была тронута тем, что Джаймал говорил с такой убежденностью. Видя его решимость и слишком любя его, чтобы разбить его сердце, она в конце концов смягчилась: “Я знаю, что не могу остановить тебя. И я не желаю этого делать. Но если ты должен уйти, обещай вернуться домой, когда твой поиск окончится”.

Дав честное слово, Джаймал ушел, а мать и братья со слезами попрощались с ним. Ему только что пошел пятнадцатый год, а он уже начал поиск, который должен был провести его через много городов и вовлечь его в большой и тяжелый труд. В то время (1853 г.) железная дорога была еще неизвестна в Индии, не говоря о современных автомобильных и воздушных путях. Богатый мог, конечно, ездить на лошадях, но простой народ должен был полагаться на крепость своих ног. Путешествие было трудным. Британцы только недавно покорили Пенджаб, и еще не было никакой стабильности. До Великого Мятежа (восстания сипаев) было всего полдесятилетия, но в людях росло беспокойство, и страна начала бурлить от недовольства.

Именно в таких условиях Джаймал отправился в Амритсар. Через три дня после прибытия туда садху из секты Удаси посвятил его в местном саду в Науку Гхор Анхад. Как и его современнику Шри Рамакришне (1836-1886), Джаймалу Сингху суждено было сидеть у ног многих промежуточных мастеров до встречи со своим Истинным. Как и тому, ему было суждено изучить много садхан и достичь быстрого прогресса в каждой. И так же, как тому, ему суждено было не быть привязанным, как другие йоги, ни к одной из них, а всегда продвигаться вперед ко все более и более высокой цели. Его раннее овладение Грант Сахиб сослужило ему хорошую службу. Оно действовало как непогрешимый критерий, которым он проверял каждое новое достижение, чтобы быть уверенным, что его настоящая цель еще находится далеко впереди.

После того, как он занимался Джапой и Пранаямой и погружался в экстаз Гхор Анхада, поиск Слова из пяти слов стал непреодолимой страстью Джаймала. Будучи в Амритсаре, он не упускал случая встретиться с другими йогами и садху, спрашивая их о ключах к тому, что он искал. Кто-то подсказал, что он может найти объект своего поиска у ног Баба Гулаба Даса, который находился тогда в деревне Чатиала. Мальчику не нужно было больше подсказывать, и вскоре после этого он попросил разрешения у учеников Гулаба Даса увидеть их мастера. На просьбу было получено согласие, и он предстал перед почтенным садху. Последовала оживленная дискуссия, которая из-за возраста пришельца разгневала некоторых из старших учеников, стоявших вокруг. Но Гулаб Дас уверил их, что Джаймал, хотя он юн годами, зрел умом и является истинным искателем Бога. Он, как мог, пытался удовлетворить мальчика, объясняя, что Наам - это не более чем звук, вибрирующий в Пранах, посвятив его еще дальше в секреты Пранва, или Пранической Йоги.

Хотя Джаймал и был готов изучать все, что мог, он не был удовлетворен толкованием садху, которое, как он сказал ему, не может объяснить, во-первых, число “пять”, неоднократно встречающееся в Грант Сахибе в связи со внутренним Шабдом, а во-вторых, тот факт, что сикхские Гуру много раз утверждали, что путь Наама отличается от других форм йоги, которые не могут дать высшего освобождения.

Из Чатиала поиск Джаймала привел его в Лахор. Там можно было встретить всевозможных индусских садху и мусульманских факиров. Молодой сикхский паренек всегда искал их общества и беспрерывно вращался среди них. Но как он ни пытался, он не мог найти ключа. Находясь в большом городе, пройдя много миль, без денег в кармане, не уверенный, что снова будет иметь пищу, он вовсе не испытывал замешательства из-за своего трудного положения. Он жил в надежде разрешить ту тайну, которую никто не мог раскрыть ему. С усталостью в ногах и тяжестью в сердце он пошел в Нанкана Сахиб, место рождения Гуру Нанака и священное место паломничества для сикхов.

Но и в Нанкана Сахибе Джаймал тоже не смог найти то, что он хотел. Таинственны пути Провидения! Путь искателя может быть загроможден бесчисленными препятствиями, которые могут, кажется, почти разбить его сердце; однако в тот самый момент, когда дух находится на краю гибели, Оно шепчет слово воодушевления, и освещает его лучом надежды, спасая от великого отчаяния и ставя на путь к Новому Иерусалиму.

Итак, теперь уже пятнадцатилетний юноша, встретил в Нанкана Сахибе Бхаи Джодха Сингха из секты Намдхари, он направил его к Баба Балаку Сингху из Хазро, деревни за Аттоком, который позднее стал называться Северо-западной пограничной провинцией. С непреклонной решимостью Джаймал отправился в длительное путешествие. Сначала он остановился в Аминабаде, оттуда он отправился в Шах Даулах. Из Шах Даулаха путь привел его через реку Джхелум в Тила Балнатх, а оттуда в Равалпинди. Он провел по нескольку дней в каждом из этих городов и никогда не упускал случая, чтобы вступить в контакт с факирами и садху, которых встречал там. Находясь неподалеку от Пандж Сахиба, знаменитой часовни, одного из самых памятных чудес Гуру Нанака, он пошел туда, хотя она была несколько в стороне от его маршрута. Там он пробыл некоторое время, наслаждаясь местным пейзажем и чистой водой, бьющей из священного фонтана. Оттуда он пошел в Атток и пришел, наконец, в Хазро, место своего назначения.

Он был очень рад встрече с почтенным Баба Балаком Сингхом, которого поразили острота ума и духовная жажда юного гостя. Они провели вместе несколько восхитительных дней, читая и обсуждая Грант Сахиб. Балак Сингх был человеком большой мудрости и благочестия, но в том, что касалось Духовной Науки, он, как и Гулаб Дас, был знаком только с Джапой, выполняемой при помощи Пран и мало знал о Панч Шабде Нааме, о котором говорил и Кабир, и великие сикхские Гуру. Однако, он дал своему юному другу надежду, направив его в Чиккер к сикху-семьянину, человеку огромной духовной высоты.

Джаймал прибыл из Хазро в деревню Чиккер и начал спрашивать о человеке, которого он искал. Ему казалось, что он не сможет его найти, пока он не встретил старого отставного сикха, который спросил молодого путника, может ли он чем-нибудь помочь ему. Джаймал рассказал, откуда он пришел, о цели своего поиска, и о том , что он хочет, чтобы местный святой руководил им. Старый господин, будучи сам тем человеком, которого он искал, доброжелательно ответил, что, насколько ему известно, ни один такой святой не живет в этой деревне, но пообещал сделать для него то, что в его силах.

Долгий и трудный поиск Джаймала теперь, наконец, начал приносить какие-то плоды. Махатма-домохозяин, в чьем доме он теперь оказался, дал ему первые определенные ответы на то, что он искал, и поставил его на первую ступеньку духовной лестницы. Вскоре после своего прибытия, упоенный Богом юноша получил посвящение. Подтвердились его прежние предположения, и теперь он знал наверняка, что путь Наама имеет мало общего с другими йоговскими практиками. Но после посвящения он обратил внимание, что священные писания говорят о “Слове из пяти слов”, а ему было сообщено только два. Услышав это, его хозяин и наставник рассказал ему историю своего собственного посвящения.

“Много лет назад я пошел в Пешавар. Там я встретил великого Махатму и захотел, чтобы он посвятил меня. Он принял меня в ученики и открыл мне тайну первых двух Шабдов, приказав мне прийти снова как можно быстрее. Я ушел в свою деревню и намеревался скоро вернуться. Но ловушки Майи таковы, что из-за какой-то неожиданной работы я не смог исполнить свое желание. Таким образом прошли два месяца, и когда я, наконец, добрался до Пешавара, мой Мастер скончался, унеся с собой ключ к остальным фазам Божественного Наама”.

У Джаймала не было выбора. Ему пришлось удовлетвориться тем, что он получил. На некоторое время он остановился у сикха-махатмы, наслаждаясь его гостеприимством и вдохновляющим обществом, и прилежно развивая дар, который он получил. Затем пришел день, когда он сказал последнему из своих учителей трогательное “прощай” и направился в Пешавар продолжать свой незаконченный поиск. Он испытывал удовлетворение от того, что его поставили на правильный путь, но он был не тем человеком, который мог успокоиться, не достигнув своей цели. В этом древнем пограничном городе он снова, как проницательный охотник, начал искать следы какого-нибудь человека, достигнувшего полной реализации Бога. Однако Пешавар был не тем местом, где его поиск должен был увенчаться успехом, а где его жажда будет утолена. Когда он бродил среди патанов по его многочисленным улицам, его остановил какой-то сикх-мастана, который из-за Божественного упоения утерял разумное поведение в повседневном мире, обратившийся к нему со словами: “Зачем ты тратишь свои усилия на Севере, когда твой день должен взойти на Востоке?” Хотя он не смог извлечь ничего больше из странного советчика, его совет вел к дому, и вскоре после этого Джаймал направил свои шаги в Пенджаб. Достигнув Равалпинди, он решил посетить знаменитую долину Кашмира и популярный горный курорт Мурри. Любитель красот природы, он сполна насладился своим горным путешествием и встретил в Кашмире много садху. Когда его осмотр достопримечательностей окончился, он, наконец, повернул домой. С лохмотьями на спине и едва ли имея какие-нибудь башмаки на ногах или деньги в кармане он, наконец, добрался до Гхумана, к великой радости своей любящей матери и братьев.

Семья отпраздновала его возвращение домой в традиционном стиле, с благодарениями Всемогущему, устроив декламацию священных писаний и пение гимнов, раздачу сладостей соседям и пищи бедным. Джаймал Сингх, теперь шестнадцати лет, снова принял на себя семейные обязанности и занялся упорядочением того, что он узнал в своем недавнем странствии. Вскоре после его возвращения йог из Сатхиала, посвятивший его в Пранаяму три года назад, верный своему прощальному обещанию, прибыл в Гхуман повидать своего юного ученика. Джаймал Сингх принял его с почтительностью и смирением, и его прежний учитель предложил, что он будет наставлять его в других практиках традиционной йоги. Но юноша не был больше ребенком. Его долгие путешествия и сопровождающий их опыт придали ему новую зрелость. То, что было желанным когда-то, больше не казалось столь ценным, так как его контакты со множеством йогов убедили его, по крайней мере, в одном: крии (упражнения) Хатха Йоги могут дать необыкновенные физические и оккультные способности, но они не могут даровать полного внутреннего покоя и свободы. Каждый новый день лишь укреплял его прежнюю убежденность в том, что путь совершенного освобождения(или Мукти), состоит в чем-то ином, и все, что он теперь искал, было посвящение в тайны Панч-Шабда.

Время катилось на своих быстрых колесах, но Джаймал Сингх был не таким человеком, который живет праздно или удовлетворяется второсортным. “Пробудись, поднимись и не останавливайся, пока цель не достигнута”,- предписывает древний ведический текст, и его жизнь была живым воплощением этой заповеди.

После его возвращения едва ли прошло восемь месяцев, но его стремление возобновить поиск святого Наама стало слишком сильным, чтобы противиться ему, и он начал убеждать свою мать разрешить ему уйти еще раз.

- Как можешь ты ожидать, что я позволю тебе уйти еще раз? Тогда ты был ребенком, но теперь ты взрослый человек и понимаешь свои обязанности.

- Ах, мама, при моем рождении ты молилась о святом сыне. Тогда зачем останавливать меня сейчас?

- Как ты можешь говорить так? Разве я когда-нибудь препятствовала тебе в твоих религиозных склонностях? Наверняка, ты можешь продолжать свои религиозные практики и духовные упражнения, живя дома.

- Как могут Божественное и мирское идти рядом?

- Но ты сам видел, как другие посягают на наши земли после смерти твоего отца. Мы едва получаем достаточно для еды, и когда ты уйдешь, что помешает им силой занять остальное, ведь твои братья так юны.

- Пусть они берут, что хотят. Этот мир - не наш, и даже если эти земли у нас не заберут, мы должны будем оставить их однажды, когда наша жизнь кончится. Мы должны лишь поддерживать себя. Какая важность, если все наше имущество будет потеряно? Господь дал нам мускулистые руки, и, Его Милостью, мы заработаем на приличную жизнь.

Того, кого нельзя было разубедить еще ребенком, невозможно было удержать и сейчас, и у Биби Дая не было иного выбора, кроме как позволить ему уйти. Так, в возрасте шестнадцати лет и девяти месяцев Джаймал Сингх снова пустился в свои духовные поиски. Почти исчерпав Пенджаб и Северо-Запад, со словами сикха из Пешавара, еще звучащими в его ушах, он направил свои шаги на Восток. Времена были небезопасные, и Британия еще не полностью укрепилась в своих новых северных завоеваниях, поэтому путешествовать ночью было запрещено; на главных дорогах ставили на ночь часовых, чтобы не пропускать никаких случайных путешественников. Но Джаймал Сингх был слишком нетерпелив, чтобы это удержало его. Он проводил первую часть ночи в отдыхе и сне, а во вторую, когда часовые дремлют, продолжал свое путешествие как можно быстрее.

В Вараиче, деревне на берегу Беаса недалеко от дома, он встретил садху по имени Кахан, который был занят собиранием кирпичей.

- Добрый день, святой человек,- обратился к нему юноша,- чем это вы так заняты?

- Ничем, мой сын, ничем. Я только собираю материал для твоего будущего жилища,- улыбнулся Кахан и снова углубился в свою работу. Когда другие деревенские люди спрашивали его подобным образом, он отвечал с характерной краткостью: “Однажды здесь будет возведен храм”,- и снова впадал в обычное молчание.

Не зная, куда идти, Джаймал Сингх направился к Хардвару на берегах священной Ганги, любимого места святых. Путешествуя днем и ночью, он пешком прошел это расстояние с похвальной скоростью и за двенадцать дней достиг Ганга. Он изучил гхаты Хардвара, который был тогда маленьким городком, почти полностью населенным пандитами и садху, слушая ученых йогов, спрашивая их и обсуждая с ними свои проблемы. Из главной части города он отправился вдоль реки, посещая все святые места в окресностях. В Таппо Бане он услышал об очень старом садху, которому было около ста пятидесяти лет, жившем недалеко в центре густых джунглей и который обладал огромными силами, но редко разговаривал с теми, кто приходил повидать его.

Молчание йога, о котором ему сообщили, не устрашило Джаймала Сингха, он направился в лес и, в конце концов, нашел жилище отшельника. Садху был занят своими духовными практиками и не обращал внимания на тех, кто приходил, чтобы увидеть его, и получить благословение от его взгляда. Приближался вечер, небо и ветки над головой ожили от щебетания возвращавшихся домой птиц. Все посетители ушли; лес вскоре потемнел, и кто мог сказать, какое дикое существо может рыскать в густой листве, ожидая свой шанс. Джаймал Сингх остался один. Настала ночь, а йог все не обращал внимания на него. Наконец, он встал, подошел к качелям, свисающим с ближайшей ветки, и сделал стойку, опираясь руками на их деревянное сиденье. Проходил час за часом, но аскет стоял неподвижно, не проявляя никаких признаков усталости. Наконец, тьма начала отступать и привела к концу этот ночной подвиг выносливости. Он оставил качели, исчез в джунглях и вернулся после купания. Джаймал бодрствовал всю ночь, наблюдая необычное поведение этого странного человека.

Когда садху вернулся после своего купания, он, наконец, проявил некоторые признаки того, что осознает присутствие посетителя. Он спросил его, кто он и чего хочет. Юноша назвал свое имя, место, откуда он пришел, и добавил: “Святой человек! Много лет я провел в поисках истинного духовного просветления. Я услышал о вашей славе и великих способностях и пришел как проситель к вашей двери. Я с интересом наблюдал ваши необычные упражнения, и если они действительно дают полное освобождение от внутреннего беспокойства, то умоляю вас посвятить меня в их секреты”.

Садху не ответил. Он сидел молча и закрыв глаза, а когда открыл их через некоторое время, ответил: “Мой сын, моя дисциплина трудна, но она дарует много сил. А что касается внутренней духовной свободы, боюсь, что она не обеспечила мне ее.”

Джаймал Сингх хотел дальше расспросить йога, но тот стал молчалив и удалился из мира внешнего сознания в мир медитации. Солнце поднялось на небеса, и начался день. Какие-то поклонники пришли взглянуть на знаменитого йога, почтительно поклонившись его ногам и оставив немного пищи для Джаймала Сингха и какие-то дары для аскета, они ушли, как и в предыдущий день. Снова настала ночь, и снова юноша из Гхумана продолжал сидеть. Наконец, йог поднялся со своего сидения и провел вторую ночь таким же образом, как и первую. Когда начался день, он пошел искупаться, а вернувшись, подозвал Джаймала к себе. “Мой сын, я не могу сказать тебе много,- сказал он,- “но в своей медитации я видел, что тот Гуру, которого ты ищешь, живет со своей женой в Агре. Он - действительно великая душа и проводит беседы о Грант Сахибе. Он откроет тебе сокровища Панч Шабда. Иди туда, и я сам, как только смогу, последую, чтобы вкусить от его щедрости”.

Какое бремя упало с плеч Джаймала Сингха! Сколько ночей он провел, метаясь и молясь, желая узнать, удовлетворит ли когда-нибудь Бог его желания? Незнакомец в Пешаваре дал ему надежду, но его слова были смутными, и не было ничего определенного. Теперь, наконец, ему было дано точное указание, и успех уже казался совсем близким. Господь действительно добр и не игнорирует мольбы Своего смиренного слуги. Воспрянув духом и будучи уверен в своем намерении, юноша с переполненным невыразимой благодарностью сердцем, поклонился йогу, вновь объятому молчанием, и смиренно отправился в путь.

ЗАВЕРШЕНИЕ

Прошло почти десять дней, прежде чем Джаймал Сингх прибыл к воротам Агры, пройдя через Хапур и святой город Матура. Этот город был знаменит со дней великих Моголов, и множество туристов отовсюду, из-за Атлантического и Тихого океанов, обозревали его величественный Тадж Махал и другие исторические памятники, несмотря на его душную жару и пыльные улицы. Но юноша из Пенджаба пришел не для того, чтобы осматривать его историческое великолепие; у него не было интереса к его великолепным и массивным мавзолеям, крепостям и дворцам, построенным Акбаром и его знаменитыми преемниками. То, что он искал, было не напоминанием о каком-то времени, а оживляющим Дыханием Вечности. Вместо посещения Тадж Махала он обследовал местные часовни и храмы в поиске обещанного ему блага.

Но как он ни пытался, его поиск, казалось, не приводил никуда. Он не мог найти нити к тому человеку, которого искал. Были ли его надежды беспочвенными? Было ли обещание, данное ему в Пешаваре и подтвержденное в глубине леса на берегах священного Ганга, лишь мистификацией и иллюзией? Может быть, это была ошибка? Может быть, он еще не созрел для такого Дара? Множество мыслей теснилось в уме Джаймала Сингха, когда он однажды утром сидел размышляя, на берегах Джамуны после купания. В то время как он сидел там, к нему приблизились два человека, обсуждавшие личные дела. Сначала он едва обратил на них внимание, так как многие ежедневно приходят для того, чтобы искупаться в священной реке. Но затем одно слово внезапно донеслось до него, и он был весь внимание. Да, они говорили о Свами Джи, великом Святом, который часто проводил беседы о сикхских священных писаниях в своем доме для малой аудитории. Джаймал Сингх вскочил на ноги. Он обратился к прохожим, спросил их о великом человеке, о котором они говорили, и попросил, чтобы они привели его туда, где он живет.

Как только эти два преданных ученика закончили купание, они отправились с Джаймалом Сингхом в Пунни Гали, где жил великий Свами Джи. Когда они втроем добрались до места, Мастер говорил о Джап Джи, излагая ее глубокий смысл и раскрывая духовные сокровища, скрытые в ее лирическом экстазе. Там было всего несколько слушателей, и Джаймал Сингх тихо проскользнул в угол. Он слушал беседу с восторженным вниманием, жадно впитывая каждое слово, которое слетало с губ Святого.

Когда утреннее собрание закончилось, Свами Джи радушно приветствовал своего нового посетителя и спросил о цели его визита. Джаймал Сингх ответил:

- Я ищу дар Наама и того Святого, который может дать мне его благословение. Я услышал о вашем величии и поспешил к вашей двери.

Сияющий Свами Джи улыбнулся:

- Боюсь, ты не найдешь здесь никакого Святого. Я - лишь простой слуга Святых. Даже великий Нанак не считал себя Святым, тогда как может просто ничто вроде меня означать что-либо?

Затем он поприветствовал Джаймала еще раз, уверив его, что он может оставаться здесь, сколько пожелает, так как все могут свободно разделять щедрость Сахиба, Господа свыше.

В этот же день позднее Свами Джи снова разговаривал с Джаймалом Сингхом. Удовлетворенный тем, что Джаймал был глубоко заинтересован Грант Сахибом, он попросил юношу продекламировать один из его любимых гимнов. Джаймал начал мелодично читать отрывок, начинающийся так:

Декламация была трогательной. Было ясно, что говорящий сам глубоко ощущал то, что декламировал. Когда он кончил, Свами Джи спросил его, понял ли он весь смысл стихов, которые он только что прочитал. Он ответил:

- О Святой человек, если бы я понимал их истинный смысл, зачем бы я тогда блуждал в растерянности подобным образом?

И когда он произнес эти слова и вспомнил свои долгие путешествия и множество превратностей, которые он встретил, глаза Джаймала Сингха наполнились слезами…

Свами Джи нежно положил свою руку на спину юноши и ободрил его, сказав:

- Будь в хорошем настроении. Мы - старые товарищи, и нет причины для беспокойства.

Затем, взяв гимн, который только что был продекламирован, он подробно объяснил его смысл, искусно свивая нити личного усилия и Божественной Милости, столь важные для спасения человеческой души.

На следующее утро Свами Джи возобновил свою беседу о Джап Джи. Когда она окончилась, он повернулся к Джаймалу Сингху и посоветовал:

- Если у тебя есть какие-то сомнения или вопросы, почему не прояснить их сейчас? Высказывай свои соображения полностью. Я - лишь смиренный слуга Сахиба, Господа, а слуге можно говорить что угодно - высокое и низкое; не бойся, говори прямо. Я буду только счастлив чем-нибудь быть помочь тебе, так как я считаю это служением своему Гуру.

Затем после полудня Свами Джи еще раз попросил Джаймала продекламировать гимн из сикхских священных писаний, и сикхский юноша начал петь:

Послеполуденная беседа сосредоточилась вокруг этого гимна, и Мастер подробно обсудил тему Шабда или Наама, отвечая один за другим даже на такие вопросы по этой теме, которые Джамал еще и не задал. Он показал, что Слово или Наам было Первопричиной творения, а также его растворения; что Оно было одновременно и Посредником Всемогущего Абсолюта, и Самим Абсолютом. Без Его силы ничто не было создано, и только через контакт с Ним можно будет вернуться в свой Небесный Дом.

Когда все ушли и Джаймал Сингх остался один со Свами Джи, юноша подошел ближе и начал спрашивать его о пути к спасению. Он был убежден, что Мудрец из Агры был истинным Святым, но то, что он не был сикхом и курил хуку (трубку), вызывало у него некоторую неловкость. Но когда Свами Джи стал объяснять путь спасения и раскрывать, что Шабд является единственным средством Мукти, а контакт с Ним может быть дан только Пуран Сантом, Совершенным Мастером, что без Него человек никогда не может полностью избежать сетей Майи и что его практика и овладение Им доступны всем, независимо от различий в кастах и обычаях, сомнения Джаймала рассеялись, и он попросил быть посвященным. Тогда Свами Джи стал наставлять его в теории и практике Сурат Шабд Йоги; а когда наставления кончились, он попросил семнадцатилетнего юношу медитировать и вышел из комнаты.

Как только Джаймал Сингх начал медитировать, он потерялся в Самадхи. Ночь пришла и прошла, и начался день, но он продолжал быть неподвижным, окунувшись во внутреннее блаженство, которое он нашел. Следующий день сменился ночью, и ночь сменилась следующим днем, но юноша сидел, потерянный для окружающего его мира. Когда таким образом прошло около 48 часов, Свами Джи спросил некоторых из учеников, куда исчез посетитель из Пенджаба. “Мы видели его два дня назад на Сатсанге,- сказали они,- но с тех пор мы не видели его”. Свами Джи улыбнулся и пошел прямо в маленькую комнату, где он оставил своего нового ученика, и куда никто не входил два дня.

Он положил свою руку на голову Джаймала Сингха, и когда душа последнего вернулась к обычному физическому сознанию и он открыл глаза, он увидел своего Гуру, лучезарно улыбающегося ему:

- Ну, мой мальчик, ты все еще сомневаешься, истинный ли сикх твой Мастер? - спросил он его с огоньком в глазах. Парню захотелось упасть к его ногам, но долгие чары Самадхи сделали его суставы онемевшими и неподвижными. Свами Джи посоветовал ему растереть свои ноги, и когда Джаймал смог двигаться, он сопроводил его наружу. Там сам напоил Джаймала молоком, и, глядя на него с любовью, сказал:

- Ты тоже будешь когда-нибудь делать такую же работу, какую я выполняю сейчас. Наш Путь не озабочен внешними формами и ритуалами, и каждый из нас должен жить лучшими традициями той общины, в которую Господь соблаговолил поместить нас.

Затем он начал комментировать учение Нанака и сикхских Гуру и сказал, что последователям этого учения не нужно много наставлений. Он продолжал:

- Всегда придерживайся предписаний Грант Сахиба, воздерживайся от мяса и выпивки; никогда не будь зависим от других, зарабатывая на жизнь, а живи трудом своих рук. Что бы ты ни заработал, свободно делись с нуждающимися и помни о том, чтобы служить святому и бедному. И превыше всего - никогда не гордись своими добрыми делами и не критикуй действия других, а знай, что ты сам ошибаешься; и никогда не отступай от добродетели внутреннего смирения.

Джаймал Сингх слушал с благоговейным вниманием советы своего Мастера, и с тех пор он всегда старался формировать себя по этому образцу. Он неизменно посещал ежедневный Сатсанг и помогал любым доступным ему способом. Его прошлая тренировка хорошо дисциплинировала его для выполнения его духовной садханы, и он неутомимо посвящал себя Бхаджану. Под руководством Свами Джи и при его феноменальном внутреннем прогрессе ему ежедневно открывались новые тайны; те тайны, которые так восторженно воспевали Нанак, Кабир и Тулси.

В те времена, в середине пятидесятых, у Свами Джи было не много последователей. Он еще не начал давать публичные лекции и проводил свои беседы для маленькой частной аудитории в своем доме в Пунни Гали, после того как прекратил их в Маи Тхан Гурдвара. Семь или восемь его учеников были особенно преданны ему и постоянно искали его общества; и там была большая любовь и гармония.

Каждое утро Мастер проводил вдохновляющую беседу, открывая своим слушателям духовные сокровища, скрытые в Грант Сахибе, писаниях Кабира или других великих Святых. После утреннего Сатсанга присутствующие садились за еду. Пищу готовила жена Свами Джи, госпожа Нараин Дэви, к которой впоследствии обращались “Радха Джи” в знак общего уважения и поклонения, а Свами Джи сам подавал каждому еду с любовью и вниманием. После полудня и по вечерам часто бывали непринужденные разговоры и дискуссии, а временами - беседы Мастера.

Так прошло полтора месяца. Джаймал Сингх был счастлив, что живет у ног своего благосклонного Мастера. Был 1856 год и примерно в это время в Агре был расквартирован полк индийских сипаев, в котором было несколько сикхов. По просьбе Свами Джи, Джаймал Сингх записался в рекруты. Он появлялся во время утреннего построения, а после выполнения обязанностей спешил к дверям своего Гуру. Там он посещал Сатсанг, слушал Свами Джи, садился медитировать и возвращался в свою казарму в военном городке ночью. Его армейские коллеги часто спрашивали его, где он проводит столько времени. Когда он рассказал им о величии Свами Джи, некоторые из его сикхских друзей захотели встретиться с прославленным Святым, и однажды Джаймал Сингх отправился в Пунни Гали в сопровождении шести из них.

Свами Джи обсуждал какой-то гимн из Грант Сахиба, когда пришла группа из военного городка. Чача Партап Сингх с большим юмором заметил, что Пенджаб, кажется, преобладал на Сатсанге в этот день. Свами Джи повернулся к нему и сказал: “Люди этого края больше всех имеют право на духовные богатства, о которых я говорю. Кто сможет когда-либо воздать должное славе Пенджаба, породившего такую душу, как Нанак? Он, прежде всего, учил нас, что свобода заключается не в идолопоклонстве и не в ритуалах; и в то время как мы в этих районах все еще погрязли в церемониях и идолопоклонстве, будучи нечувствительны к посланию Кабира и Нанака, души Пенджаба свободны от таких зол, и им нужна только искра, которая воспламенит их. Запомни мои слова, так как они достойны запоминания: Дар, дарованный мне Богом, однажды расцветет на равнинах Пенджаба.” Затем, повернувшись к посетителям, он поприветствовал их, приняв их как можно лучше, и велел их лидеру Джаймалу Сингху быть дисциплинированным в своих армейских обязанностях, а когда пришло время ухода, он попрощался с ними.

Легкие армейские обязанности оставляли Джаймалу Сингху много времени для медитации. Если у него не было ночного дежурства, он вставал в 2 часа ночи, купался и садился для медитации. В дневное время, как только построение и другие обычные обязанности кончались, он занимался тем же или спешил отправиться в дом Свами Джи. О нем было известно, что он не тратит ни единого мгновения на развлечения, популярные среди его собратьев-солдат. С большой регулярностью он посещал Пунни Гали, где часто выступал в качестве Патхи (чтец священных писаний) Свами Джи, и под его влиянием многие из его друзей стали учениками его Мастера. Жизнь была спокойной и счастливой и постоянно приносила плоды. Но наступил день, когда его полк получил приказ уйти из Агры. С тяжелым сердцем Джаймал Сингх встретил своего Мастера и с грустью рассказал ему о новостях. “О Господин,- сказал он,- как я жажду еще немного наслаждаться благословениями Сатсанга.” Свами Джи улыбнулся и ответил: “Хорошо, подождем и увидим, какова Воля Сахиба”. На следующий день прибыли новые приказы, отменившие уход полка.

Джаймал Сингх делал быстрые внутренние успехи. Он часто рассказывал Свами Джи о своих духовных опытах, и его Гуру был доволен его прогрессом. Однажды, когда он рассказал ему, что он готов войти в Дасван Двар, или Десятые Ворота (третья главная ступень мистической души), но не способен проникнуть за их пределы, Свами Джи воскликнул: “Ах, это вполне понятно. Раньше мы работали над этим духовным поиском вместе, и в твоей последней жизни ты овладел вплоть до третьей ступени. Отсюда твоя легкость в продвижении до этих пор и твоя последующая трудность.” Однако он утешил своего юного ученика и вдохновил его продолжать свои усилия.

Когда Джаймал Сингх однажды рассказал о еще более высоком подъеме, Свами Джи был очень доволен и с энтузиазмом провозгласил:

- Продолжай в том же духе, и вскоре ты будешь готов помогать другим душам в том, чтобы спастись. Ты родился, чтобы помогать человечеству, и между тобой и мной действительно нет различия.

- Я недостоин такой чести. О, позвольте мне быть смиренным у ваших ног, вдали от ядов гордыни.

- Не бойся, истинный Святой никогда не может быть гордым.

- О господин, держите меня у ваших ног слугой слуг Святых. Это все, о чем я прошу.

- Ты действительно будешь служить как Святой, спасая человечество, приводя его к Истине и духовной свободе. Что стоит отдать миллион коров по сравнению с тем, чтобы спасти одну душу?

- Вы можете делать, как считаете лучшим, но только я слишком хорошо знаю свою недостойность и ограничения.

Шесть месяцев, на которые был отсрочен уход полка, прошли, и Джаймал Сингх должен был уйти. Он взял отпуск на последние три дня и провел его в обществе своего Мастера. Когда, наконец, приблизилось время прощания, Джаймал Сингх не мог больше сдерживаться:

- Мое сердце разрывается при мысли о разлуке. Если вы хотите, я могу вычеркнуть свое имя из списка рекрутов.

Но Свами Джи и слышать не хотел об этом:

- Строй свою любовь на Шабде внутри. Это твой настоящий Гуру, и Он всегда рядом с тобой. Все остальное преходяще и должно быть оставлено. Ты должен сам зарабатывать на жизнь, так как если ты зависишь от труда других, то ты должен платить за это своим ментальным спокойствием, и твое понимание будет омрачено. Если ты должен работать, зачем тогда оставлять армию?

У Джаймала Сингха не было другого выбора, кроме как склониться перед высшей мудростью своего Мастера. При расставании Свами Джи рассказал о природе Святости и поведении Святых. Он рассказывал истории об их великом смирении, и, прощаясь, сказал:

- Твой полк сейчас уходит. Если ты когда-нибудь встретишь истинного искателя, поставь его на внутренний Путь; но всегда помни, что ты - лишь смиренный инструмент Святых.

Слезы наполнили глаза молодого солдата, когда он упал к ногам своего Гуру и сказал ему “до свидания”.

СОЛДАТ - СВЯТОЙ

Из Агры полк перешел в Дели. Джаймал Сингх, лишенный общества своего Мастера, начал искать какого-нибудь духовного искателя, с которым он мог бы общаться. Вскоре он нашел Баба Карама Сингха, который тоже служил в армии и был очень предан Господу. Он стал часто посещать его и сидел в его казарме, наслаждаясь обществом старшего. Когда однажды Баба Карам Сингх спросил, что привлекло Джаймал Сингха в его жилище, тот очень просто ответил: “Я прихожу сюда, потому что с детства я любил сидеть у ног того, кто любит Бога”. Баба Карам Сингх был в восторге от того, что нашел товарища по духу, такого молодого, и последовала живая дискуссия о Духовности. Оказалось, что Баба Карам Сингх, как и Баба Балак Сингх из Хазро, ошибочно принимает пранический ритм за принцип Наама, который воспевается в Грант Сахибе. Молодой солдат, еще не достигший совершеннолетия, начал с большим смирением исправлять его ошибку. Он цитировал подходящие отрывки из сикхских священных писаний, чтобы показать, что Божественный Шабд является Первичной Энергией, приводящей в действие все, даже прану, но его не следует отождествлять с праной. Он остановился на том факте, что все великие представители Сант Мата, или Пути Мастеров, ясно и недвусмысленно заявляли, что в наше время пранаяма и другие подобные практики не могут привести к внутреннему освобождению. Затем он рассказал о своем великом Учителе из Агры и его вдохновляющем учении, и помог Баба Караму Сингху вступить на правильный путь к Богу.

После Великого Мятежа (Восстания сипаев) в 1857 году полк, в котором служил Джаймал Сингх, был расформирован. В течении долгого времени он не встречался со своей семьей и отправился прямо домой. Радость его матери, увидевшей его снова, была безгранична. Но ему не суждено было пробыть с ней долго. Получив известие о том, что 24-й сикхский полк сформирован в Пешаваре, он попрощался со своей семьей и отправился, чтобы присоединиться к нему. В течении некоторого времени полк находился в Северо-Западной провинции, после чего был переведен в Амбала в январе 1858 года. В сентябре следующего года его перевели в Сагар, город на берегу большого озера в Центральной Индии. К этому времени солдаты-сослуживцы Джаймала Сингха уже привыкли к его суровой духовной дисциплине, но в те дни, когда полк был на марше, они с удивлением обнаруживали, что он рыл маленький окоп, в котором мог сидеть в наклонной позе, опираясь спиной на земляную стенку, и проводил всю ночь в медитации.

Однажды ночью находясь в Сагаре, Джаймал Сингх во время медитации попросил Свами Джи, чтобы полк был переведен ближе к Агре, и он мог бы с пользой сидеть у его святых ног. Человек, реализовавший Бога, может творить удивительные чудеса, будучи един с Волей Бога; и любовь Гуру к истинному ученику так велика, что он не отказывает ему ни в чем.

Мольба Джаймала Сингха была исполнена, и на следующее утро он между прочим заметил своему товарищу и преданному поклоннику Бхагвану Сингху, что когда полк будет передислоцирован, то его переведут в Агру. Тогда Бхагван Сингх обратил мало внимания на его слова, но когда были получены новости о его следующей дислокации, рассказ о солдате-пророке распространился по полку, как пожар.

Приказ о переводе в Агру еще не был получен, когда Джаймал Сингх подал заявление о ежегодном отпуске. Отпуск был предоставлен, но когда он доложил о своем отъезде, его начальник сообщил, чтобы он возвращался не в Сагар, а в Агру. Сипай был так возбужден новостями, что вместо того чтобы поехать домой, он поехал прямо в Агру. Свами Джи принял его с большой любовью, а Радха Джи специально приготовила халву, чтобы отметить это событие. Великий Гуру считал его Пуран Гурмукхом, истинным учеником, и прочитал ему некоторые из мистических стихов, которые он сочинил во время отсутствия Джаймала в Агре; стихов, позднее собранных Раи Салиграмом Джи, другим незаурядным учеником, вместе со многими его сочинениями в одну книгу, озаглавленную “Сар Бачан” (Поэзия). Один из стихов, прочитанных им, относился прямо к его ученику:

Джаймал Сингх получил очень многое во время своего пребывания с Мастером. Он регулярно посещал Сатсанг и часто декламировал стихи, которые Свами Джи потом объяснял. Тем временем 24-й сикхский полк прибыл в город, но он продолжал оставаться в Пунни Гали, так как его отпуск еще не кончился.

Однажды вечером Свами Джи попросил его нести большое количество покрывал и одежды и сопровождать его в бедную местность. Там он лично распределил принесенные подарки нуждающимся в соответствии с их потребностями. Получатели были полны благодарности и с энтузиазмом благодарили и благословляли щедрого странника. Но Свами Джи был не тем человеком, который принимает похвалы на свой счет, даже когда они действительно заслужены. Он заявил толпившимся вокруг него людям:

- О не обременяйте меня благодарностями. Я - просто ничто, я только посредник моего щедрого Мастера. Вся заслуга - Его.

Когда вечерняя миссия кончилась, великий Учитель повернулся к своему ученику и сказал:

- Джаймал, сын мой, всегда служи бедным таким смиренным образом, никогда не заявляя о какой-либо своей заслуге.

Когда его ежегодный отпуск кончился, Джаймал Сингх вернулся к своим обязанностям. Но он сделал правилом не упускать никакой возможности посетить своего Мастера. Обычно он приходил в Пуни Гали в полдень и оставался там до вечера. Однажды, забывшись в Сатсанге и Бхаджане, он совершенно забыл о том, что ночью он должен быть на дежурстве. Рано утром он пришел в казарму и пошел прямо к своему товарищу.

- Ты уже закончил свое дежурство? - спросил Бхагван Сингх.

- Как, разве я был на дежурстве этой ночью? - отважился спросить Джаймал Сингх.

- Ты думаешь, что это очень смешно! Как будто я не видел, что ты выходил одетым на дежурство прошлым вечером.

Джаймал Сингх больше ничего не сказал. Он размышлял о неизменной заботе своего Мастера и хотел узнать, что же произошло на самом деле. Если у него еще были какие-то сомнения в чуде, то вскоре они были рассеяны. Его хавилдар, встретивший его вскоре после этого, тоже упомянул о его ночном дежурстве и о том, что его присутствие было отмечено в ночном журнале. Как только он освободился, он поспешил в Пунни Гали и упал к ногам своего Мастера.

- Как мало мы, заблуждающиеся смертные, заслуживаем ту милость, которой вы осыпаете нас!- воскликнул он и рассказал о странных событиях прошлой ночи.

- Я надеюсь, ты не сказал об этом никому из своих армейских друзей.

- О господин, я был слишком ошарашен, чтобы произнести слово.

- Превосходно! Превосходно! Теперь держи это при себе. И запомни, если что-то подобное когда-нибудь случится в будущем, помни о том, чтобы сдерживать себя и не делать из этого публичную шумиху.

Когда вскоре после этого возникла подобная ситуация, это чудо повторилось.

Полтора года, которые 24-й сикхский полк провел в Агре, прошли, как счастливый сон. Перед тем как полк ушел, Джаймал Сингх провел три дня со Свами Джи. В последний день, когда он должен был попрощаться, он смиренно упал к ногам своего Мастера. Свами Джи поднял его с пола, нежно прижал его к себе и заметил: “Между нами нет никакого различия, так как мы одинаково пропитаны Силой Наама”.

Из Агры полк проследовал в Пешавар, что было обычным для армейской жизни. Каждые 2-3 года 24-й сикхский полк переезжал из одного военного городка в другой. Среди различных мест, где он размещался, самыми важными были Равалпинди, Абботтабад, Мианмир около Лахора и Джханси. Во время пребывания в последнем из них Джаймал Сингх был повышен до звания наик (капрал).

В октябре, два года спустя, он снова был на пути в Агру, чтобы провести ежегодный отпуск со своим Гуру. Кто может описать блаженство, переживаемое у ног Божественного Учителя! Время пролетело, и день отъезда Джаймала Сингха настал прежде, чем он смог даже осознать это. Он пришел к Свами Джи, чтобы получить благословения и попрощаться с ним.

- Это наша последняя встреча, - заметил Мастер. - Моя миссия на земле почти закончена. Едва ли мне нужно повторять, что я сформировал тебя по своему образу, и ты - из самой моей сущности.

Когда Чанда Сингх, тоже бывший в Пунни Гали в это время, услышал, что Свами Джи намерен оставить этот мир через некоторое время, он воскликнул:

- Что станет с нами? - и попросил его оставить кого-то после себя, чтобы проводить его работу в Пенджабе. Свами Джи улыбнулся и ответил:

- Твои молитвы уже исполнены Всемогущим, и Джаймал, которому я дал полномочия для Посвящения, предназначен для этой задачи.

Затем, обратившись снова к Джаймалу, он сказал:

- Ставь всех искателей, приходящих к тебе, на Путь Наама, но смотри, держись подальше от сект и верований. Наш Путь - это Путь Нанака и Кабира. Кто бы ни горел духовным рвением, этой веры или той, имеет право на это. Продолжай во всем смирении, и что бы ты ни делал, делай это как слуга Святых.

Затем он обратился к Радха Джи и, положив свою руку на спину Джаймала, заявил:

- Он действительно наш сын - Гурмукх, - и взяв саропа, или головной платок, он любяще преподнес его как прощальный дар своему способному и верному ученику. Этой большой любви и чести было слишком много для скромного Гурмукха, и от избытка чувств его глаза наполнились слезами. На сердце у него было тяжело, когда он уходил, думая о приближающемся конце земного пребывания своего Мастера и трудном бремени, возложенном на его плечи.

Из Агры Джаймал Сингх вернулся в свой полк в Джханси. Остаток его истории как солдата рассказывается очень просто. Необязательно перечислять множество мест, в которых время от времени останавливался 24-й сикхский полк. Что бы ни случалось, куда бы он ни шел, Джаймал Сингх ничему не позволял прерывать рутину его духовных садхан. Как возлюбленный в лихорадке любви, он всегда был сосредоточен на радости внутренней жизни. Даже когда его полк был в бою на северо-западной границе во время англо-афганской войны 1879 года, он оставлял свой лагерь ночью, шел в пустыню, рыл яму и с зажатым между коленями ружьем забывался в медитации. Вражеские снайперы часто обнаруживали его, но видя его Сияющую фигуру, понимали, что он не обычный солдат, а какой-то великий Факир, и оставляли его в неприкосновенности. Временами, когда он вставал после своей садханы, они даже склонялись перед ним в почитании.

Когда Джаймал Сингх, который пошел в армию в 18 лет в Агре, вырос в зрелого человека и перешел от юности в зрелый возраст, он медленно, но верно завоевывал все сердца вокруг себя. Сначала некоторые из его сослуживцев могли не принимать его всерьез как ортодоксальное ничтожество, не знающее искусства наслаждения жизнью, а потерянное в чтении священных писаний и практике утомительных духовных садхан. Но с течением времени они поняли, что среди них находится не простой смертный. Его предсказание Бхагван Сингху в Сагаре следующего местонахождения их полка стало широко известным и завоевало ему много поклонников. Будучи в Джамруде во время афганской войны, его товарищ Бхагван Сингх, шедший с конвоем, внезапно заболел и умер. В тот самый момент, когда его дух оставлял свое физическое тело, Джаймал Сингх, за много миль оттуда, отрывисто воскликнул: “Хорошо, хорошо, это, наконец, кончилось!”

Такие странные события касательно Джаймал Сингха не были редкостью, и с течением времени он стал притчей во языцех в полку. Его уважал каждый, и даже английские офицеры очень почитали его, называя его “господин епископ”. Все склонные к духовности искали его общества, и не в меньшей степени те, кто страдал от какой-нибудь мирской беды. Так, субедар Кхарак Сингх, который был женат много лет без потомства, попросил его быть благословленным ребенком. Джаймал Сингх заметил, что ему было не суждено иметь ребенка, но когда Кхарак Сингх продолжал упрашивать его, его мольба была удовлетворена. Ребенок родился, но счастливый отец не смог раздать для благотворительности 500 рупий, что было строго приказано ему Джаймал Сингхом. Вскоре после этого субедар серьезно заболел. Позвали Джаймал Сингха, но он сказал, что теперь слишком поздно и никакого лекарства от этого зла нет. Через несколько дней Кхарак Сингх скончался.

Было ли это случайностью или именно благодаря Джаймал Сингху личный состав 24-го сикхского полка проявлял необычайный интерес к духовным делам? Это не необычное явление, что истинно святые люди, где бы они ни были, распространяют ауру мира, привлекая к себе поклоняющихся Господу и влияя на свое окружение. Этот полк стал известен своими религиозными склонностями, и где бы он ни находился, многие садху посещали его. Джаймал Сингх всегда приглашался, когда какой-нибудь садху посещал полковой центр или когда кто-нибудь из полка шел встретиться с ними. Когда однажды несколько молодых солдат-сикхов должны были пройти посвящение во взрослые согласно своей вере, он без колебаний был избран для проведения церемонии и дал просветительную беседу о внутреннем духовном значении ритуала. Его декламации из священных писаний постепенно стало посещать все больше и больше людей, и в последующие годы Джаймал Сингх, которого тогда стали всенародно называть “Бабаджи”, “Бхаи Джи”, “Сант-сипай”, часто рассказывал кратко об их истинном смысле. Его магнетическая личность, безупречный характер, духовное мастерство и растущая слава постепенно привлекли к нему небольшой круг очень преданных последователей из полка, таких людей как Индер Сингх, Багга Сингх, Бхагван Сингх и других, ставших его первыми посвященными.

Но военная карьера Баба Джаймал Сингха бросалась в глаза не только его строгой приверженностью высокому духовному идеалу, но и в равной степени отличным исполнением служебных обязанностей. Верный завету своего Мастера, Джаймал Сингх был крайне точен в своем служебном распорядке. Ничто не могло помешать ему выполнять свою работу, кроме, как мы уже видели, случаев его поглощенности Божественным, в которых Свами Джи чудесно заполнял пробел. Он был известен своей честностью и беспристрастностью, и хотя сам был строгим вегетарианцем, не поколебался раздавать мясо своим товарищам по долгу службы, когда однажды он был вынужден делать это. Однажды офицер заявил, что его вегетарианство, по всей вероятности, подрывает его способности как солдата, и убеждал его принимать невегетарианскую пищу, чтобы развить больше силы и мышц. Это не убедило Джаймал Сингха, и он вызвал любого из “силачей-мясоедов” превзойти его в поле. Позднее его попросили объяснить основы его воздержания, и он дал беседу всему полку, раскрывающую, почему нужно избегать мяса, и развеивающую популярный миф о том, что вегетарианской пище в чем-то не хватает жизненности. Его послужной список, охватывающий 34 года действительной службы, доказал истинность его утверждения. В нем не зарегистрировано ни одного случая госпитализации.

Как и его великий Гуру, Джаймал Сингх был безупречен и в Свартха (мирском), и в Пармартха (духовном). Его примерная регулярность, трезвость и храбрость, его готовность принять на себя обязанности и добросовестное выполнение всех своих обязанностей, при его неизменных спокойствии и скромности, не остались незамеченными. В январе 1869 года в Джханси он был награжден медалью ранга Наика (капрала). В тот же день три года спустя в Мианмире он стал Хавилдаром (сержантом), а во время пребывания 24-го сикхского полка в Мултане, в течение трех лет с 1880 года, он получил вторую медаль за верную и похвальную службу. Когда он прощался со своим полком, на сердце было тяжело у всех - младших, коллег и старших, так как они теряли в нем не только уравновешенного работящего товарища, но также и друга, учителя (он преподавал письмо на Гурмукхи офицерам) и, что встречается намного реже, безошибочного и вдохновляющего морального и духовного руководителя.

Отзывы о Баба Джи, оставленные его армейскими коллегами и другими людьми, составляют единое целое со всей его жизнью и характером. Читая их, мы узнаем о человеке, который, будучи углубленным в Божественные Тайны, все же не был потерян для мира. Солдат, которому довелось быть помещенным под начало Джаймал Сингха, когда он был Хавилдаром (сержантом), удивлялся, что за все три года, которые они были вместе, он ни разу не видел, чтобы тот вышел из себя, и не слышал об этом. Он всегда говорил ласково и воздерживался от грубости и вульгарностей. Всю свою жизнь он оставался строгим вегетарианцем и столь же строгим трезвенником. И ко всему этому мы можем добавить также строгую Брахмачарию, так как он оставался безбрачным все эти годы. Преданный поклонению Богу, он никогда не ощущал потребности жениться и решительно противился любой попытке соблазнить его на супружество. Когда его самый младший брат Дживан Сингх тоже пошел в армию и выразил желание жениться, Джаймал Сингх не возражал, а только сказал: “Зачем вступать в эту паутину, когда нашей семье не суждено продолжиться?” Дживан Сингх женился, и годом позже родился сын, умерший вскоре после этого, за которым последовала его мать. Дан Сингх, второй брат, управлявший фермой, тоже не имел потомства, и таким образом предсказание Джаймала исполнилось.

Другими качествами, выделявшими Джаймала Сингха из ряда обычных людей, были его неистощимая способность к служению, благотворительность и щедрость. Как и Свами Джи, он часто раздавал одежду и другие предметы первой необходимости нуждающимся и обездоленным. У него не было врагов, и он рассматривал всех как своих друзей. Однако, его любовь была направлена особенно на бедных и еще больше на садху и преданных Богу. В то время как другие бездельничали или занимались спортом, он искал общества духовных людей, содействуя их нуждам или обсуждая их духовные проблемы. Ни в своей армейской жизни, ни впоследствии он никогда не делал различий между верованиями, а одинаково относился ко всем - мусульманам, христианам, сикхам и индусам. Всегда готовый помочь материально или духовно, он все время избегал быть в центре внимания. Даже ребенком он был известен своей скромностью, а его застенчивость часто была предметом насмешек. Когда он встречал садху, он довольствовался тем, что слушал их, и редко спорил или критиковал. Если он встречал подлинного искателя, то всегда был готов обсуждать и объяснять, но свое знание он приписывал не какой-либо своей добродетели, а милости своего несравненного Мастера.

Его одежда и внешний вид были столь же просты и элегантны, как и он сам. Будучи среднего роста, около 5 футов и 6 дюймов (165 см), он был крепко сложен. У него были узловатый выступ на лбу над правым глазом и лотосовая метка “Падам” на подошве правой ноги - символ истинной духовности. У него были тонкие черты, светлый цвет лица , румянец которого был оттенен богатой, свободно ниспадающей бородой, сохранившей свою блестящую черноту до самого конца, за исключением нескольких разбросанных белых полосок. Когда он был не в армейской форме, он носил белый тюрбан в стиле Джат, белую муслиновую Курта (свободную рубашку) и обтягивающие брюки того же цвета. Находясь у себя в казарме, неформально среди своих друзей, он обычно заворачивался в полотно Кхади, затыкая его слева, покрывал полотенцем свои волосы, которые в распущенном виде свисали до талии, и носил Кхараон (деревянные сандалии) или Джоти (индийские туфли). Он был прост в своих привычках и умерен в своих нуждах. Молоко было его любимой пищей, особенно он любил козье молоко. На себя Он тратил мало, и его заработки, в основном, тратились на благотворительность и на ежемесячную денежную помощь своему брату.

ФАКЕЛОНОСЕЦ

Выйдя в отставку на государственную пенсию, Баба Джаймал Сингх решил посетить дом своего несравненного Мастера. Свами Джи скончался в 1878 году, как он сам и предсказывал, и Баба Джи был очень привязан к его семье и его ученикам. В 1890 году он сел на поезд и поехал в старую столицу Моголов, Агру, а приехав туда, пошел прямо в Пунни Гали.

Радха Джи была несказанно рада увидеть любимого ученика Свами Джи еще раз, а Чача Партап Сингх, самый младший брат Свами Джи, был в восторге и сердечно приветствовал его. Когда сообщили об этом Баба Гхарибу Дасу, видимо, бывшему тогда в Агре, он поспешил встретиться с великой душой из Пенджаба. Кто может описать их огромную радость, когда они приветствовали и обнимали друг друга и вспоминали великого Мастера, которого, больше не было на физическом плане, но тем не менее духовно пребывающего всегда с ними? Кто может измерить глубину чувств таких Мастеров? Старые духовные товарищи по духу излучали любовь, приветствуя друг друга, и видеть их встречу само по себе означало получить урок Истины, что Бог - это Любовь.

Радха Джи принесла красный тюрбан и аасан, или молитвенный коврик, которые Свами Джи оставил ей до своей кончины в качестве последнего подарка своему ученику-Гурмукху. Затем Чача Партап Сингх принес гадди (подушку) и попросил Баба Джи сесть на нее. Но тот не хотел и слышать об этом и заметил: “Я - лишь собачка этого дома, благословленный тем, что принят в этих стенах”, и остался стоять. Чача Партап Сингх протестовал и настаивал, но безуспешно. Наконец, Радха Джи вмешалась и положила конец спору, сказав: “Джаймал Сингх действительно Кхатау (достойный) сын Свами Джи, развивший до возможного максимума духовный капитал, врученный ему. Он одарил его Господством в Сат Лок. Так почему он должен заботиться о земных гадди?”

Когда трапеза окончилась, Баба Джи настаивал на мытье посуды:

- Этот дом для меня - храм, так как именно здесь я достиг просветления. Мое единственное стремление - служить этому дому.

Но Радха Джи и слышать не хотела об этом. Она заявила:

- Ты можешь делать, как пожелаешь, в какой-нибудь другой день, но сегодня ты должен повиноваться тому, что я говорю.

На следующий день, в сопровождении Чача Партапа Сингхом и Баба Гхариба Даса, Баба Джаймал Сингх пошел к Раи Салиграму, любимому ученику Свами Джи, которому он поручил продолжить работу в Агре; он проводил беседы в Пипал Манди, где был известен всем как “Хазур Махарадж”. Он обрадовался визиту и принял почетного гостя из Гхумана с почетом и любовью. Они обнялись, после чего Хазур Махарадж повел Баба Джи к гадди, на которой сидел, и усадил его подле себя. Но с характерным для него смирением Баба Джи отклонил честь и сел на пол.

На третий день Хазур Махарадж подарил Баба Джи богатую шелковую одежду, расшитую золотом. Однако он и слышать не хотел об этом:

- Что должен делать простой фермер вроде меня с такой драгоценной тканью? Кхади мне больше подходит.

Хозяин протестовал:

- Как ты можешь говорить подобные вещи, когда Свами Джи сделал тебя духовным королем и возложил на тебя свою миссию в Пенджабе?

Видя, что Баба Джи не уступает, он, наконец, предложил:

- Ну, хорошо, если ты не примешь эту одежду, то по крайней мере, окажи мне честь и надень ее один раз, после чего я буду хранить ее как ценный сувенир.

Услышав это, Чача Партап Сингх заявил, что он первый имеет на это право и ему должно быть позволено получить эту одежду, после того, как Баба Джаймал Сингх наденет ее. В конце концов, вмешалась Радха Джи, примирительно сказав: “Как может Джаймал Сингх сопротивляться дольше? Такая любовь! Такая честь! Какой смертный мог заслужить это? Все это было милостью его Мастера”. Со слезами на глазах он взял одежду из рук Радха Джи и почтительно положил ее на свою голову, декламируя стихи из Грант Сахиба, начинающиеся так:

Так прошла неделя, и, засвидетельствовав свое почтение тому месту, где он получил духовное просветление, Баба Джаймал Сингх приготовился к отъезду. Он пригласил Баба Гхариба Даса присоединиться к нему, и тот благосклонно принял приглашение. Они отправились в Пенджаб, а когда они прибыли в Гхуман, в их честь были устроены декламации священных писаний и беседы. Приближалась свадьба Дживана Сингха, и там была радость и веселье. Деревенские жители искренне наслаждались беседами двух духовных друзей; так пролетели дни и Баба Гхарибу Дасу нужно было уезжать. Джаймал Сингх проводил его на железнодорожную станцию Беас и, когда поезд тронулся, он трогательно попрощался с ним.

Баба Джи продолжал быть в очень дружеских отношениях с учениками Свами Джи и членами его семьи. Между ними было огромное взаимное уважение и почитание, и Баба Джи нанес визит в Мурри в 1894 году по приглашению некоторых посвященных из Агры. Но после кончины Хазура Махараджа Раи Салиграма Джи произошли изменения.

Была предпринята попытка, чтобы вся активная деятельность была под контролем пандита Брахма Шанкара Мисры, которого называли “Махарадж Сахиб”, с помощью создания Центрального Административного Совета в Свамибагхе. Для первого заседания Совета, наряду с девятью другими, была предложена и кандидатура Баба Джи. Чача Партап Сингх по этому случаю прислал Баба Джаймалу Сингху письмо из Аллахабада, датированное 2 августа 1902 года (ниже приводится все письма целиком).

Однако Баба Джи не хотел присоединяться к этому (Совету), так как он чувствовал, что изменения, происходившие в то время среди сатсанги Агры, не соответствовали учению Свами Джи. Он также возражал и противился плану Махараджа Сахиба построить величественный Самадх в память о Свами Джи, потому что он чувствовал, что такая скромная душа, как его Мастер, никогда бы не одобрила такой проект. Когда он примерно в это время прибыл в Агру, он открыто объяснил свою точку зрения, но Махарадж Сахиб не был убежден. Не находя больше хорошего приема и видя, что его слова бесполезны, он вернулся в Беас и решил оставаться в стороне от действий Совета в Свамибагхе.

Во время своей военной службы, когда у Баба Джаймала Сингха бывал отпуск, часть его он проводил в Гхумане. Не будучи связанным мирскими узами, он, однако, очень любил свою мать. Однажды он рассказал преданному ученику, что в своих трех прошлых жизнях он и его мать наслаждались теми же отношениями. В тех случаях, когда он приезжал в родительский дом, он, следуя своей привычке не тратил время на ненужную болтовню, а уходил на берега Беаса и сидел там, скрытый в оврагах, созданных причудливым изменением течения своенравной реки, и на несколько дней забывался в духовной преданности, питаясь лишь немногими сухими чапати, которые он приносил из дома и вешал на дерево кикар. В другое время, когда он бывал дома, он спускался к Дэра Баба Нам Дэв и проводил свои медитации там, или в землянке во дворе родительского дома. Эти дом и землянка долго сохранялись после смерти Баба Джи, и его преемник Хазур Баба Саван Сингх Джи Махарадж иногда брал своих самых близких учеников в Гхуман и показывал им те места, где его великий Гуру любил медитировать. В частности, он показывал им колышек на задней стене землянки, к которому Баба Джи привязывал свои волосы, чтобы предотвратить сон во время абхиасы (медитации).

Как его собратья-солдаты со временем научились уважать и почитать Баба Джаймала Сингха, так и жители Гхумана постепенно признали его огромное духовное величие. Его преданность (Богу) в раннем детстве уже стала местной легендой; и когда бы ни появлялся Сант-сипаи, местные люди собирались, чтобы повидать его; его общества искали и молодые, и старые - все, кто был склонен к духовной науке. Мистри Элахи Бакш и Бхаи Лехна, которые были его друзьями юности, первыми стали искать его духовного руководства. Он похвалил их рвение, но сказал, что время для их наставления еще не наступило. Много лет спустя, когда он почувствовал, что час настал, он поставил их на внутренний Путь, и они были среди его первых учеников в Гхумане.

После своего выхода в отставку, приехав в свою родную деревню, Баба Джи продолжал свою прежнюю привычку ходить на берег реки Беас для выполнения своих садхан. Непосредственно после окончания своей армейской службы он провел, несколько лет в основном, таким образом. Однажды, будучи в Амритсаре с Хакимом Нанд Лалом, он упомянул, что ищет спокойное место в пустынной местности, где он мог бы поселиться и продолжать свои медитации. Лала Кхазана Мал, ростовщик, который присутствовал при этом, посоветовал найти такое место между деревнями Вараич и Бал Сараи на берегах Беаса, где он занимался своим бизнесом. Баба Джи, который уже был привязан к этой местности, принял предложение. Это было то самое место, где Кахан, упоенный Богом человек, встретил Баба Джи в его молодости, сказав, что он готовит для него место на будущее.

В это время скончался Баба Чанда Сингх, который тоже получал наставления у ног Свами Джи. В последние минуты его жизни Биби Рукко, очень преданная ученица, спросила его, что станет с ней.

- Не бойся, дитя мое,- ответил мудрец,- другой, больший, чем я, позаботится о тебе.

- Где я найду его, господин?- спросила Рукко.

- Найти его! Нет, это тебе не нужно будет, потому что он сам отыщет тебя.

Незадолго до того как Баба Джи приехал, чтобы поселиться на берегах Беаса, Биби Рукко, которая жила тогда в Вараиче и была довольно развитой духовно, и сказала деревенским жителям, что ее покровитель собирается поселиться здесь. Когда Баба Джаймал Сингх прибыл, он нашел маленькую хижину, построенную для него из соломы и веток, едва 8 на 8 футов (2,4 х2,4м), и стал жить в ней. Вскоре после этого прибыл Кхазана Мал и, услышав о приезде Баба Джи, пошел повидать его. Он покрыл хижину глиной и вырыл пещеру. Это было в 1891 году, и Баба Джи с удвоенным пылом предался своим духовным садханам. Он уходил в пещеру и оставался в ней дни напролет, иногда до двух недель, без какой-либо мысли о пище, будучи поглощен во внутреннем самадхи.

Хотя Баба Джи избегал бывать на людях, но мускус нельзя скрыть в темноте. Он мог не заботиться о земной извесности и славе, но несмотря на это, известность и слава выпали на его долю. Слава о его духовном величии уже распространилась из Гхумана по окрестным деревням, а приходить за даршаном к святому человеку является древним обычием в этой стране мудрецов. Там, где раньше была пустынная местность, стало появляться все большее количество людец и регулярно проводились сатсанги. Как мог Баба Джи отвергать тех, кто приходил к его двери? Во всей простоте и смирении, он учил их тому духовному посланию, которое получил у ног Свами Джи. Многие люди с деньгами просили у него разрешения построить жилище для него (пукка), но он, богатый своей скромностью, продолжал свой простой аскетический образ жизни.

Взяться за написание биографии Святого - это пытаться совершить невозможное. Чтобы по-настоящему отдать должное этой теме, нужно следовать внутренним движениям, которые не поддаются наблюдению, анализу и формулированию. Вы можете взяться за описание жизни великого артиста, писателя, солдата, политика и, если вы человек глубокого понимания и воображения, то вы можете воплотить ее в слова, создавая яркую картину предполагаемых психологических конфликтов и решений. Но Святые одним прыжком перешли из этого мира в другой и разбили свои шатры в недоступных царствах. Немногие люди добрались туда, а те, кто вошел туда, поглощены молчанием.

Изучение прогресса мистической души находится за пределами досягаемости простых смертных; а те, кто прошел внутренний Путь, могут говорить только метафорами и притчами, ибо как иначе на языке обычных людей можно выразить те опыты, для которых он никогда не был предназначен? Поэтому история Души Мастера, которая горит неутолимым пылом, передвигаясь с плана на план, должна оставаться ненаписанной; в лучшем случае с ней можно описать лишь несущественные внешние случаи и события, чтобы намекнуть на необычную природу тех духовных опытов, которые они заключают в себе. И как только такая душа достигнет полного просветления и станет Единой с Бесконечным, ее история - больше не ее собственная, а история тех, кто подпал под ее очарование и освободился от рабства всего мирского.

История жизни Баба Джи после того, как его великий поиск увенчался успехом, это история не столько его собственного развития, сколько история многих душ, получивших его блага. Так, Миан Чираг Дин рассказывает историю своего деда по матери, Мистри Элахи Бакша, о котором мы уже говорили.

Элахи, друг детства Баба Джи, проявлял большой интерес к духовным вопросам и обсуждал их с Баба Джи, когда тот приезжал из своего полка домой в отпуск. Однажды, когда Баба Джи, известный в своей деревне как “Бхаи”, был в Гхумане, Элахи увидел, что он приближается к компании садху. Завязалась оживленная дискуссия, и, когда Элахи захотел узнать ее тему, ему сказали, что садху настаивает на том, что Брахманд - высшее из небес, несмотря на то, что Баба Джи уверял его, что существуют более высокие планы. Услышав это, Элахи обратился к садху и с торжественной убежденностью сказал:

- Почтенный господин, Баба Джи абсолютно прав. Действительно, существуют планы выше тех, о которых вы знаете.

Это заставило садху замолчать, и он ушел. Когда друзья остались одни, Баба Джи поблагодарил Элахи за его дружеское вмешательство и добавил:

- Но странно, что ты никогда не рассказывал мне о своем доступе к внутренним духовным сферам.

- А кто сказал, что я имею доступ к ним?

- Но тогда как ты мог говорить с такой убежденностью?

- О Бхаи, я только знаю, что человек, достигший реализации, никогда не может произнести ложь. Так как же я мог сомневаться в том, что ты сказал?

Баба Джи был так тронут непринужденной и глубокой верой своего друга, что сказал ему:

- Я открою тебе такие сокровища, о которых немногие даже мечтали когда-либо и которых достигают еще меньше людей.

Он повел его к ближайшему пруду и там на берегу посвятил его в Сурат Шабд Йогу. Однако Элахи еще не узнал ценность Дара, который он получил. Очень интересуясь духовными вопросами, он продолжал те практические занятия, которым научился у мусульманских факиров, и не внимал наставлениям своего друга.

Когда Баба Джи снова приехал в Гхуман, он послал за Элахи и спросил его, как используется внутренний ключ, который был дан ему. Когда Элахи сказал, что он ничего не делает и даже забыл то, что было сказано ему, Баба Джи был недоволен:

- Я дал тебе величайшие Богатства, которые человек когда-либо надеялся иметь, а ты обращаешь на них так мало внимания!- побранил он его и дал ему три пощечины. Как только его руки коснулись лица раскаивающегося Элахи, его внутренний глаз открылся и дух его поднялся в более высокие Миры. Начиная с того дня, Элахи Бакш посвятил себя исключительно Сурат Шабд Йоге и ежедневно посещал своего Пира, или Гуру, склоняясь перед ним в почтении.

Когда Великий Человек принимает блуждающую душу под свои крылья, его Милость не ограничивается только самим его учеником, но излучается на тех, кто близок и дорог тому. Семья Элахи Бакш испытывала такое мощное влияние, что несмотря на насмешки и презрение их мусульманских родственников и братьев, многие из ее членов искали наставления у ног Баба Джи. Зять Элахи, Хуссейн Бакш, был среди первых, принявших этот Путь. Он был очень предан Баба Джи и проявлял большую любовь и почтение. Гуру был доволен им и с любовью обращался с ним и его сыновьями, Гхулам Кадиром и Чираг Дином. Миан Чираг Дин в своей рукописи рассказывает о том, как Великий Гуру шутил с ними и принимал их в любое время, когда они были юнцами. Однажды, когда Баба Джи приехал в Гхуман и отдыхал, мальчики отыскали его там. Биби Дая приняла их у дверей, но когда узнала, что они пришли к ее сыну, она была немного раздражена.

- Когда вы вырастете,- воскликнула она,- и у вас будут свои дети, никогда не делайте ошибку, давая им образование. Я - мать и слишком хорошо знаю по своему опыту, как трудно справиться с сыном, когда он становится Богом.

В этот момент Баба Джи позвал их изнутри, и мальчики вошли. Он с любовью похлопал их по плечу и заметил:

- Вы всегда желанны здесь. Не обращайте внимания на то, что мать говорит.

Истинный Мастер всегда находится со своим учеником и защищает его не только в жизни, но также и в смерти:

Наблюдать последние моменты жизни ученика Баба Джи - значит убедиться в его подлинном величии. Рассказывают многочисленные истории о странных событиях, которые происходили в конце жизни с теми, кто был посвящен Святым из Беаса. В качестве выдающегося примера мы можем процитировать свидетельское сообщение Чирага Дина о смерти его отца. Из его рукописи на урду, описывающей связь его семьи с Баба Джи, мы переведем некоторые рассказы, которые он слышал от великого Мастера о своем детстве:

- Однажды Баба Джи приехал в Гхуман после получения своей пенсии. В это время скончался наш отец. Мы пошли к Великому Гуру и рассказали ему печальные новости. Он утешил нас и пошел прямо туда, где лежало мертвое тело. Придя туда, он сказал: “О Хуссейн Бакш, зачем ты так поторопился? Я бы приехал и ты бы получил мой даршан.” Когда эти слова были произнесены, наш мертвый отец открыл глаза и сел. Наша мать, испугавшись, спросила, в чем дело. “Ничего,- сказал он,- Мастер пришел, и я ухожу”. Затем он лег и скончался.

В другой очень интересной истории рассказывается, что, когда Баба Джи посетил деревню Дхаливал, Аттар Сингх, местный житель, перенес его через близлежащий сезонный ручей, разлившийся от недавних дождей, и затем перенес обратно. Мудрец был так обрадован бескорыстным служением джата (крестьянина), что заявил:

- О Аттар, ты перенес меня через этот маленький ручеек. Взамен я перенесу тебя через Море Жизни.

Затем он посвятил его в Божественную Науку, и с этого дня тот стал другим человеком. Он выгонял свой скот на пастбище, как и прежде, но, достигнув лугов, отпускал его, а сам занимался своими духовными садханами. Он больше не пользовался палкой, когда погонял свое стадо, а управлял им с помощью куска ткани, и скоро стал известен своим необычайно добрым отношением к своим животным. Однажды он вернулся довольно рано. Придя домой, он позвал свою невестку:

- Детка, делай все быстрее! Скоро будет буря.

Затем он искупался и, вернувшись, расстелил постель на полу и позвал всех домашних к себе. Он попрощался с ними, объяснив:

- Мое время подходит к концу, и скоро я должен уйти.

Все были ошеломлены этими странными словами. Как он мог говорить о смерти, когда выглядел таким здоровым? Наконец, его невестка, овладев собой, попросила разрешения послать за его сыном.

- Нет необходимости,- ответил он,- мой Мастер пришел, и я не могу заставлять его ждать.

Сказав эти слова, он лег, закрыл глаза, и его дух отлетел в свой Небесный Дом.

Баба Джи не только сам старался не раскрывать свои духовные богатства, но строго предписывал своим ученикам соблюдать такую же сдержанность. Когда они нарущали его инструкции, они никогда не избегали наказания. Так, Чираг Дин рассказывает историю о слепом хафизе (ученом человеке) из Дхаривала. Однажды он посетил беседу Баба Джи в городе Капуртхала, когда она окончилась и они разговаривали друг с другом, хафиз заметил:

- Мудрые сказали, что тот, кто прочитал Святую Книгу трижды, достигнет Небес.

- Небеса очень далеко, мой дорогой друг,- ответил Баба Джи,- только те, кто взошел на них, могут рассказывать.

Уверенность в голосе мудреца побудила хафиза попросить наставления. Его желание было удовлетворено, и он усердно культивировал данный ему урок, пока не достиг результата. Затем он пошел к Миан Сахибу в Батала, своему прежнему учителю, и сказал ему, что все, чему тот учил его прежде, есть обман и мистификация. Он часто посещал мечеть и, будучи нетерпимым к благочестивому притворству, практикуемому там, он тайно разбивал глинянные горшки и сжигал молитвенные коврики. Его товарищи вскоре раскрыли негодника и пожаловались его Гуру.

Позвали слепого, и Баба Джи сделал ему выговор.

- Господин, - ответил его ученик, - я не могу вынестиь лицемерия, и кроме того, я прав.

Однако, Мастер сказал ему, что в будущем он должен научиться сдерживать себя и упражняться в самообладании. Но совет остался без внимания, и вскоре хафиз снова начал заниматься своими причудами. Группа мусульман пошла к мудрецу и дождавшись его, резко протестовала, жалуясь на то, что он учит своих учеников быть язычниками. На это Баба Джи ответил:

- Этот человек все еще упорствует в своей глупости? Хорошо, если он не перестанет досаждать вам, не гневайтесь, так как вы скоро избавитесь от него.

И действительно, через несколько дней хафиз скончался. Подобные истории рассказывают и о других развитых учениках. Один садху, поселившийся в Беасе, сделал быстрый прогресс, и его душа воспаряла по его желанию до Дасван Двара. Однако, он не мог сдерживаться и стал рассказывать о внутренних красотах каждому встречному. Баба Джи был расстроен и сказал ему, что он должен научиться дисциплинировать свой язык. Но самоуверенный садху продолжал быть небрежным. Внутренняя завеса опустилась, и втечение целых шестнадцати лет ему было отказано в доступе внутрь до самых его последних дней, когда знаменитый преемник Баба Джи, Баба Саван Сингх, дал ему свои благословения.

Баба Низам-уд-Дин в подобной ситуации испытал такую же задержку. В прекрасно написанной на урду книге его сын рассказывает, что его отец, который, согласно записям в Беасе, был шестнадцатым посвященным Баба Джи, сделал очень быстрый внутренний прогресс. Через несколько месяцев он приобрел огромную силу и развил замечательное ясновидение. Но вместо того, чтобы скрыть свои Дары внутри себя, как учил его Мастер, он начал демонстрировать свои духовные способности и открыто рассказывать окружающим о предстоящих событиях или о том, что происходит в отдаленных городах. Когда Баба Джи рассказали об этом, он обратился к Биби Рукко и сказал: “В самом деле, этот человек поднялся очень быстро, но он не может усвоить то, что получил”.

С этого дня Низам-уд-Дин, который не мог держать язык за зубами, обнаружил, что его внутренний глаз покрыт завесой. Его горе было велико, но, веря в милость своего Мастера, он занялся своими духовными практиками с удвоенной энергией. Его жена тоже получила Посвящение, и со временем им были дарованы большие благословения; и тем, кто вступал в контакт с ними, было ясно, что они не простые смертные. Однако никогда снова Низам-уд-Дин не выставлял напоказ духовные способности.

Вся жизнь Баба Низам-уд-Дина и его семьи, как написал его сын, это одна длинная сага о тех благословениях, которые дает истинный Мастер. Но люди не одобряют ни живого Святого, ни тех, кто поглощен любвью к Нему. Преданность Низам-уд-Дина своему сикхскому Пиру вскоре принесла ему враждебность со стороны родственников и мусульманских собратьев. “Он стал кафиром”,- говорили они и не упускали случая оскорблять и преследовать его. Его самого это не остановило, и когда бы разговор ни заходил о “мусульманах” и “немусульманах”, он цитировал персидские куплеты:

Но при всем его терпении, дела шли все хуже; и когда невозможно было больше терпеть, Баба Джи посоветовал своему любимому ученику перенести свой домашний очаг в Мултан. И там он провел остаток своей долгой жизни, часто приезжая в Беас, чтобы встретиться со своим Мастером. Когда после 1903 года Баба Джи больше не было, он навещал Баба Савана Сингха, духовного преемника Баба Джи, который высоко ценил его. Нам не нужно долго останавливаться на множестве благословений, дарованных ему, его сыновьям, внукам и правнукам; достаточно сказать, что вся семья очень почитала Баба Джи и, как было предписано им, соблюдала все традиции собственной веры, практикуя в то же время ту дисциплину, которой он учил.

Его жена предсказала свой приближающийся конец за месяц до того, как она умерла, когда была еще в хорошем здоровье. Когда ее час приблизился, она трогательно попрощалась со своим мужем: “Я служила тебе, как могла лучше, шестьдесят лет. Сейчас позволь мне уйти. Мой Мастер и Махарадж Саван Сингх ждут меня”. Низам-уд-Дин попросил ее держать его за руку и сосредоточил свое внимание внутрь. Вся семья смотрела, как старая чета была поглощенна медитацией. Через двадцать минут муж открыл свои глаза: “Теперь ты можешь идти,- сказал он, и его жена тихо скончалась. На следующее утро, когда ее гроб нужно было нести к могиле, некоторые из родственников отказались поднять его потому, что она была кафиром (еретиком). Но соседи, знавшие ее доброту и щедрость как истинной дочери Божией, помогли нести гроб на кладбище.

Баба Низам-уд-Дин ненамного пережил жену. О его конце точно так же было известно до его смерти, и когда нужно было нести его гроб, сердца его собратьев смягчились, и они присоединились к процессии. Многие факиры и садху присутствовали на его похоронах, и когда его останки опускали, скандировали:

Даже до сего дня, несмотря на раздел страны (Индии), который последовал за получением независимости, и невзирая на общинную ненависть, развязанную вслед за этим, потомки Низам-уд-Дина придерживаются своей веры и часто посещают Саван Ашрам в Дели, чтобы поддерживать свою связь с Путем Мастеров, или Султан-уль-Азкаром, как называли его их просветленные предки по терминологии суфийских факиров.

Милость Баба Джи текла ко всем! Не только его ученики получали от него пользу, но и многие другие, кому просто случалось привлечь его внимание благодаря своей простоте, чистоте и бескорыстному служению. В детстве и юности он прочитал множество священных писаний, но говорил он не от учености, а из непосредственного внутреннего опыта. В том, как он говорил, были необъяснимая сладость и очарование, неотразимое чувство уверенности и убежденности. Однажды четыре видных пандита, которые занимались различными йоговскими практиками, начали спорить и обсуждать природу внутренних планов. Они основывались на своем изучении священных писаний, и спор, который они вели, был действительно оживленным. Услышав о джате-Святом, достигшем больших знаний, они пришли к дверям Баба Джи. Он выслушал то, что они пожелали высказать, а затем ясно объяснил им природу духовных сфер, примирив то, что казалось противоречивыми точками зрения, и к их удовлетворению разрешив все их сомнения. Пандиты ушли, но один из них, истинный искатель, поддавшись искушению Святого, вернулся и попросил о Посвящении. Этот дар ему был предоставлен и он выполнял свои садханы с регулярностью, но без особого результата.

- О Господин, благослови меня каким-нибудь внутренним видением,- просил он.

- Ты думаешь, что я не хочу тебе добра? - был ответ. - Я молю Бога, чтобы ты достиг Сат Лока сегодня, но ты еще не созрел и не сможешь выдержать напряжения.

Мольбы к Баба Джи повторялись много раз, но он всегда давал один и тот же ответ. Однажды, когда он шел один получать пенсию, пандит встретил его в уединенном месте.

- Господин, здесь пустынная местность и никого нет. Благослови меня сейчас; дай мне хотя бы мельком увидеть внутренние царства, не более, чтобы я мог успокоиться и быть уверенным.

- Ты не сможешь выдержать этого, потому что напряжение будет слишком велико для тебя.

- Какое это имеет значение, если я даже потеряю свою жизнь, но смогу увидеть то, что внутри?

Баба Джи не смог больше отказываться. Он попросил пандита сесть в медитацию и сосредоточил на нем свой взгляд. Душа пандита была силой вытянута вверх в более высокие царства. Когда Баба Джи по своей воле вернул его к физическому сознанию, пандит упал, рыдая, к его ногам.

- Я думал, что моя жизнь выдергивалась из меня и миллионы молний падали на мою голову. О Господин, простите мне мою глупость. Мы, смертные, действительно недостойны.

- Что я должен прощать? - ответил Святой. - Это ты должен простить себя, потому что не я страдал. Теперь иди и как можно лучше используй свое время, так как тебе осталось жить всего три года.

С этого дня пандит сосредоточился на своих медитациях, и через три года, как и было предсказано, он скончался.

И таких историй было очень много, целых томов не хватило бы, чтобы воспеть милость и славу истинного Святого. Поэтому, минуя их, мы остановимся на одном наиболее важном событии в анналах Божественной милости Баба Джи на посвящении Баба Савана Сингха Джи, который позднее должен был продолжить его миссию. Эта история рассказана самим великим учеником, и мы цитируем из его писем, опубликованных в книге “Духовные жемчужины” (“Spiritual Gems”, Beas, 1959).

“Я любил Сатсанг и Пармартх (духовность) с самого детства. Я часто общался с садху и религиозными людьми, и это частично было из-за того, что мой отец любил садху-сева (служение). Затем, будучи на (военной) службе, я изучал Веданту и обсуждал ее с людьми, особенно с садху, которые по пути в Кашмир останавливались в дхарамсала (постоялом дворе) около моего дома.

Позже я был переведен в холмы Мурри. Однажды, когда я наблюдал за своей работой, я увидел старого сикха, поднимающегося на холм вместе с женщиной средних лет. Когда я заметил его, я подумал, что он, вероятно, пришел в связи с каким-то случаем в Коммисариате. Меньше всего я думал, что он должен будет стать моим Мастером. Это был не кто иной, как сам Баба Джи, а женщина была Биби Рукко. В то время я не знал этого, но позднее узнал, что Баба Джи сказал Биби Рукко, указав на меня:

- Ради него мы пришли сюда, - на что Биби Рукко ответила:

- Но он даже не приветствовал вас.

- Что может знать этот бедняга? - Он придет к нам через четыре дня после этого.

На четвертый день я пришел посетить Сатсанг. Именно в это время Баба Джи объяснял смысл Джап Джи Сахиба. И я начал свой поток вопросов, да так много, что аудитория устала и почувствовала беспокойство от большого числа вопросов, заданных мной. Там лежала священная книга Сар Бачан, и я выразил протест против имени “Радхасоами”, а Баба Джи прочитав из самой книги, объяснив что означает “Радхасоами”:

Радха есть имя первого или первичного Луча сурат (сознания).

Свами есть первоначальный Источник потока Шабда (Наама или Слова).

Теперь он хотел указать Путь, но я уже прочитал Веданту и мое мнение было другим. А когда я прочел Бхагавад Гиту, мое мнение снова изменялось, и я был не в состоянии принять решение. Наконец, я попросил восемь дней отпуска, что позволило бы мне изучить учение Баба Джи. Он посоветовал мне прочитать “Анураг Сагар” Кабира Сахиба. Я немедленно заказал восемь экземпляров этой книги из Бомбея, чтобы дать также своим друзьям - Баба Хари Раму, Гулабу Сингху и другим, прочитать и прокомментировать ее.

После нескольких бесед с Баба Джи я был полностью убежден и получил от него Посвящение 15 октября 1894 года”.

За этим следует трогательная история преданности и повиновения с одной стороны, и невыразимой любви и милости с другой. Письма, которыми обменивались Мастер и ученик, передают кое-что из эзотерической красоты этой истории, и послания Баба Джи помещены в уже упомянутой книге “Spiritual Gems”. Из них мы узнаем, как Гуру шаг за шагом руководил своим учеником, который полностью подчинился его Воле, и о причудливом и чудотворном способе, с помощью которого Его защищающая рука помогала ему на каждом шагу. Было два особых случая, о которых Баба Саван Сингх особенно любил рассказывать своей аудитории, чтобы показать на примерах величие Баба Джи и благословение иметь Пуран Гуру, или Истинного Мастера. Мы снова цитируем из его писем:

1) “У меня была привычка хвататься за гриву своей лошади и прыгать на нее, когда она проходила мимо. Но мой слуга в мое отсутствие и без моего ведома обрезал гриву лошади. Я не заметил этого, и когда я схватился за гриву, моя рука соскользнула, я упал и сломал ногу. Перелом был, несомненно, болезненным, но намного более болезненным было то, что я не мог ни испражняться, ни мочиться. Доктора даже думали, что мне будет трудно выжить.

Мусульманин-надзиратель, принадлежавший к моему округу, пришел ко мне и сказал: “Я ваш человек, вроде члена вашей семьи. Я родом из ваших мест. Скажите, как я могу помочь вам”. Я сказал: “Мои дети учатся в школе-интернате в восьми милях отсюда. Я не хочу, чтобы они знали об этом происшествии. Но я хотел бы, чтобы вы послали телеграмму Махараджу Джи (Баба Джи)”. Он послал телеграмму. И когда Баба Джи получил телеграмму, он сказал: “Ладно, если Мастер хочет забрать его, Он может, но, по крайней мере он получил Наам. Но моя духовная сестра Биби Рукко молила за меня Баба Джи.

У Баба Джи был обычай садиться медитировать или уходить в медитацию, когда ожидалось какое-то важное событие, а затем собщать ту информацию, которую он получил изнутри. Он сел медитировать в 8 часов вечера или раньше (когда была получено известие телеграммой). Около трех часов ночи он позвал Биби Рукко, и она спросила: “Принести вам еду сейчас?” (Он не ужинал). Баба Джи ответил: “Нет, но ты просила о чем-то относительно Бхаи Савана Сингха. Сейчас ты можешь информировать Савана Сингха, что он не уйдет, но кармы его были очень тяжелые. Ему было суждено страдать пять лет, но теперь мы уладим кармы за пять месяцев. Разве этого мало? Мы поедем к нему не сейчас, а после того как он выпишется из госпиталя. А тем временем ты сможешь подтвердить о получении им телеграммы”. И в тот момент, когда телеграмма от Баба Джи была получена, я снова смог испражняться и мочиться...

Святые оказывают свою милость, но никогда не говорят о ней. Теперь, когда я оказался в таком состоянии, мне пришлось страдать также и в денежном отношении. Я потерял надбавки за командование подразделением и на лошадь, а также половину моего жалования. Главный инженер был очень добр ко мне. Он сказал: “Если бы только вы могли приезжать в оффис каждый день в данди (кресло-коляска), я считал бы вас на службе”. Но я очень сомневался и боялся, что поскольку моя нога еще очень слаба, я могу поскользнуться и снова получить травму. Тогда главный инженер дал мне месячный отпуск. Я сомневался, буду ли я в состоянии работать через месяц. На следующее утро я встретил инженера-командующего, и он сказал: “Вы уходите только на один месяц”. Перед этим Баба Джи приехал повидать меня и сказал, что я должен буду отсутствовать на службе лишь один месяц, но мне трудно было поверить в это.

Наконец, прошел месяц, и от Баба Джи было получено письмо, гласящее: “Мы, люди, приходим в этот мир не для того, чтобы делать свою собственную работу; мы приходим сюда по приказам Махараджа Джи (Свами Джи). Если Он захочет, Он заставит нас работать”. Невозможно описать пределы досягаемости и Силу Святых. Я уверен - если Гуру захочет, он может даже камни заставить выполнять его работу”.

2) “Баба Джи был очень добр ко мне, и когда бы я ни приезжал посетить его, он отводил мне место в своей комнате. Однажды я вышел на железнодорожной станции Беас в 12 часов, пополудни. Было очень жарко, и я ненадолго сел под дерево. Затем я почувствовал, что приехал за даршаном к Баба Джи, а сам ищу здесь комфорта и откладываю свою встречу с Возлюбленным. Даже мирские влюбленные поступали намного лучше. Эта мысль обеспокоила меня. Поэтому я пошел пешком от станции в Дэра (поселение). В Дэра Баба Джи Махарадж, который был очень чувствителен к жаре, вышел и начал прохаживаться по открытому двору перед своей комнатой. Биби Рукко протестовала, просила его войти в свою комнату, чтобы уйти от палящего солнца, но он не хотел. За несколько минут до того, как я пришел в Дэра, он вошел внутрь, и тогда Биби Рукко, видя, что я иду, воскликнула: “О, теперь я вижу, почему Баба Джи ходил по палящему солнцу!” (Он сам поглотил часть этой ужаснй жары, чтобы она не одолела меня в пути). Есть так много чудесных историй о Баба Джи, что если бы я продолжал рассказывать их сотню лет, то невозможно было бы рассказать их все”.

Действительно, “сотни лет” было бы недостаточно, а мы еще должны как можно быстрее закончить остальную часть рассказа о земном пребывании Баба Джи. Постоянно увеличивающееся число посетителей толпилось у его хижины в Беасе; наконец стали казаться осмысленными и его слова, сказанные Биби Рукко: “Здесь однажды поднимется постоянно растущий город, и будет построено много домов и бунгало”, и в неменьшей степени слова упоенного Богом Кахана, над которым смеялись люди: “Я собираю эти кирпичи для города, который будет построен здесь”. Баба Джи проводил большую часть своего времени в Беасе, но часто ходил в близлежащие места и более отдаленные городки, чтобы содействовать духовным нуждам своих последователей.

Однажды, когда он по просьбе некоторых учеников был в Амбала, Хукам Сингх, друг его преданного ученика Моти Рама, портной, работавший в британском полку, находившемся там, попросил о посвящении. Баба Джи отказался удовлетворить его просьбу. Тогда Хукам Сингх попросил своего друга, который, в свою очередь, просил Баба Джи, но все было бесполезно. “Он еще непригоден для этого Пути,- ответил Мудрец, но Моти Рам не отставал. Он снова и снова умолял за своего друга.

- Я же сказал тебе раньше - его кармы не позволяют этого. Так что я могу сделать?

- Святой человек, это еще один довод, чтобы пожалеть его, ибо если не ты, то кто же?

- Моти Рам, не дави на меня больше. Я скорее посвящу четыреста других, чем твоего друга.

Святой не может долго отказывать преданному ученику и готов ради него пройти даже через огонь. Так как Моти Рам продолжал давить на него, Баба Джи уступил, добавив: “Но как только я посвящу твоего друга, я не проведу ни мгновения здесь, а поеду прямо домой”. Как только наставления кончились Баба Джи, верный своему слову, собрал свои скудные пожитки и уехал в Беас. Всем, кто выражал желание следовать за ним, было сказано, чтобы они приехали через две недели.

Добравшись до своей хижины, Баба Джи лег на кровать, а когда местные жители пришли повидать его, они были в ужасе, так как нашли его в тисках смертельной лихорадки. Послали за докторами и лекарствами, но Баба Джи ничего не принял. Прошло около двух недель, и лихорадка спала; а когда Моти Рам узнал об этом, он поспешил увидеть его и попросил прощения: “Господин, если бы я только знал, что это должно было означать для тебя, то бы даже ради царства трех миров я не просил бы посвятить моего друга”.

Баба Джи был в разговорчивом настроении и поведал: “Кармы Хукама Сингха были так тяжелы, что если бы не вмешательство, то в последующие семь жизней он прошел бы через самые ужасные страдания и испытания”.

Моти Рам смиренно поблагодарил его за неизмеримую милость, но Баба Джи, верный своей природной скромности, ответил просто: “Такова была Воля Господа”.

Милость Баба Джи излучалась подобно жизнетворному солнцу на всех тех, кто вступал в контакт с ним. Баба Саван Сингх, как мы уже видели, был объектом его особого обожания. Период с 1894 по 1903 был отмечен регулярными визитами в Беас Баба Савана Сингха Джи Махараджа, а Баба Джи иногда наносил ответные визиты. Мудрец называл своего любимого ученика именем “Бабу Джи”. Как-то он сказал Биби Рукко, что красивый правительственный офицер однажды станет его преемником.

В одной беседе, будучи в необычайно милостивом настроении, он обратился к своему Гурмукху и заметил:

- Ты и я пришли сюда для блага человечества.

Баба Саван Сингх ответил:

- Вы, конечно, пришли ради возвышения человечества, но я сам - лишь заблуждающийся смертный.

Баба Джи повторил сказанное, и Саван Сингх снова дал тот же ответ. Тогда Баба Джи, подняв брови, сказал более громким голосом:

- Бабу Джи, я говорю тебе. Мы оба пришли сюда для блага человечества.

Саван Сингх сидел тихо, не проронив ни слова.

В другой раз Святой из Беаса сказал своим ученикам:

- Мне пришлось очень тяжко трудиться для достижения своей цели, но я держал свои сокровища скрытыми и никогда не показывал их. Однако, мои труды принесут плоды, и тот, кто унаследует мою Мантию, будет известен везде и всюду.

Прошли дни, и Беас стал центром просвещения на духовной карте мира. Тот, кто никогда не соглашался строить залы и дома, по просьбе своего любимого Бабу Джи, наконец, смягчился; и в течение последних лет его жизни был вырыт колодец и построен зал для сатсангов. Он протестовал:

- Зачем строить здесь какие-то здания, если река может смыть их,- но Саван Сингх не был разубежден:

- Даже если вы сможете провести одну беседу, и немедленно после этого здание разрушится, я буду считать, что мои труды щедро вознаграждены.

Тем временем, последние дни “Джат-Гуру”, как он с юмором называл себя, подходили к концу. За шесть месяцев он сказал своим ученикам о приближающемся конце. Услышав о кончине Карама Сингха из Аттока, он заметил:

- Я встречался с ним в Дели. Действительно, великая душа! Но он должен будет родиться еще раз для полного освобождения, так как он не практиковал Наам в этой жизни. Ну хорошо, моя работа тоже приближается к завершению, и я также скоро уйду.

В последние дни в Беасе было много паломников. Мудрец, который раньше все время был поглощен медитацией, теперь дни и ночи служил своим преданным ученикам. Баба Джаймал Сингх отдыхал едва ли три-четыре часа в день, остальное время он встречался с теми, кто приходил к нему, занимаясь их проблемами и побуждая их ко все большему и большему духовному усилию. Врата Божественной Милости были открыты настежь, и те, кто сидел возле него в его комнате в дни предшествующие его уходу, были внутренне приподняты и поглощены в самадхи.

Постройка зала для Сатсангов теперь была завершена, и все настаивали, чтобы Баба Джи провел беседу. Однако, он протестовал:

- Нет, нет, Воля Бога иная. Тот, кто будет моим преемником, обратится к вам там.

Но Биби Рукко была непреклонна:

- Мы, конечно, послушаем его, когда придет его время, но сейчас, пока вы здесь, позвольте нам получить пользу от вашего присутствия.

Баба Джи продолжал настаивать:

- Воля Бога иная. Кроме того, я желаю, чтобы Бабу Джи проводил беседы для всех присутствующих еще при моей жизни, чтобы потом не было споров.

Однако публика уже собралась и умоляла, чтобы он сам произнес речь. Биби Рукко просила и умоляла, и он, наконец, двинулся вперед. Но поднявшись на ступеньку или две, он остановился и повторил то, что сказал. К изумлению всех, кто вошел в зал для Сатсангов, сын-Гурмукх Баба Джи, Хазур Баба Саван Сингх Джи, был виден сидящим на дэйсе (платформе).

Наконец, последний день настал. Все близкие ученики стояли в тревожном ожидании. Это было 29 декабря 1903 года, холодный и пронзительный ветер дул над водами Беаса. Баба Джи, казалось, ждал и бросал нетерпеливые взгляды на дверь. Наконец, пришел полицейский офицер и попросил Посвящения. “Именно вас я и ждал”,- сказал великий Святой,- и сразу начал объяснять теорию и практику Сурат Шабд Йоги. Вскоре после окончания наставлений он лег и, закрыв глаза, сбросил этот тленный покров из праха.

Так скончался один из величайших современных Святых, чья жизнь была уроком смирения и любви. Он не учился ни в школах, ни в университетах, но сделал глубокие изыскания в книге Жизни. Ребенком он прочитал священные писания многих верований и практиковал множество садхан, или духовных практик. К восемнадцатилетнему возрасту, когда иные люди едва достигают умственной зрелости, он уже завоевал венец жизни, в котором было отказано большинству самых строгих йогов и самых трудолюбивых из ученых людей. И несмотря на это, остаток его дней был проведен в самом совершенном смирении; его единственным стремлением было служить своему Мастеру и нести его миссию как можно лучше. Говорят, что в своих последних словах, которые были записаны, он сказал:

- Всю свою жизнь я стремился только служить своему Мастеру, и сейчас та работа, которую Он должен был совершить через эту бедную физическую конструкцию, закончена.

Самый последний его час был проведен в этом служении.

Баба Джаймал Сингх Джи в высшей степени был тем, о чем он однажды написал своему будущему преемнику:

- Святые рождаются не для себя, а ради освобождения человечества.

Он говорил из внутреннего опыта, а не из книг; он посвятил около трех тысяч душ, а число тех, кто неосознанно был благословлен его влиянием, не поддается исчислению.

Возможно ли найти другого столь же бескорыстного, настолько готового страдать во искупление грехов других, настолько безграничного в своей любви и столь же безразличного к внешним различиям сект и верований? Если поискать в своей памяти, то возможно сразу же, придет одно имя - Нанак. И было ли простым совпадением то, что солдат-Святой из Беаса родился в том же округе (Гурдаспур), в котором великий средневековый Святой (согласно Бхаи Бала, постоянному спутнику и биографу Нанака) предсказал, что он вновь появится в каком-то будущем веке в доме джата? Ученики Баба Джи не преминули заметить эту схожесть еще при его жизни и однажды спросили его об этом. Мудрец таинственно улыбнулся и не ответил на вопрос. Но через несколько минут он непринужденно заметил:

- Если бы мы, души, рассказывали о своих воспоминаниях, кто бы позволил нам минутный отдых и кто бы пощадил наши шкуры?

ЧАСТЬ III : БАБА ДЖАЙМАЛ СИНГХ И ДУХОВНАЯ НАУКА

Представить учение прошлого Святого, не оставившего своих собственных сочинений в стихах или прозе во времена которого стенография и магнитофон были еще неизвестны - это нелегкая задача. Однако, связка писем, которые Баба Джаймал Сингх адресовал своему любимому “Бабу” Савану Сингху Джи, сохранилась и открывает многое.

Более того, некоторые из тех, кто общался с ним, оставили внушительные записи о его беседах. Но важнее всего то, что Хазур Саван Сингх Джи Махарадж, которому он передал духовный факел, еще на памяти нынешнего поколения объяснил саму сущность миссии своего великого Гуру. Соединив все это вместе, мы можем ясно представить сущзность и масштаб учения Баба Джи.

Творение

Абсолютная Реальность в Своем первичном состоянии была Ниранкар, Ниргун и Анами - Бесфоременный, Без Атрибутов и Безымянный - и могла быть выражена только отрицаниями: “ни свет, ни тьма”; “ни Звук, ни тишина”, и т.д. Она была непостижима, невыразима, бесконечна и неописуема. Именно эта Высшая Реальность была ответственна за все остальное. Когда Она спроецировала Себя в форму, Она привела к бытию чисто духовные царства (Агам, Алакх, Сат Наам и т.д.), а также появились Свет и Звук, как Ее первичные Атрибуты. Оттуда, спускаясь вниз, Она создала материальный поток, или Каль, который все более преобладает по мере спускания вниз.

Бесчисленные сферы, которые были созданы ниже чисто духовных планов Сат Деш, могут быть подразделены на три больших раздела: Брахманд, Анд (или Унд) и Пинд, то есть причинный, астральный и физический миры или духовно-материальный, материально-духовный и материальный планы.

Пока человек живет на плане относительности, он запутан в паутине Майи. Одно желание следует за другим, а за удовольствием следует страдание. Там не может быть ни длительного покоя, ни длительной радости. Наполняя чашу человека земными благословениями, Бог исключил из них “счастье” и “удовлетворенность”, дабы обеспечить то, что Его создание не полностью забудет своего Создателя. Единственный способ достигнуть блаженства состоит в том, чтобы трансцендентно подняться над царством относительности и достигнуть сферы чистого духа, где душа сливается с Абсолютом, исчезая в Океане Всесознания, освобожденная ото всех слабостей и желаний.

Путь освобождения

Как достигнуть этой трансцендентности? Подобно Кабиру, Гуру Нанаку и Свами Джи, Баба Джи неоднократно утверждал, что внешние обряды не приносят большой пользы. Чтение священных писаний может пробудить интерес к духовности, но само по себе оно не может обеспечить освобождения. Мистическая литература и религиозный ритуал были во многом полезны, так как благодаря им люди продолжали узнавать о существовании более глубокой Реальности, чем та, к которой они привыкли в своей повседневной жизни. Но подступать к этой Реальности необходимо с помощью практических методов, а увлечение интеллектуальными проблемами и спорами только отвлекает энергии человека от его истинного Пути.

Цитировать священные писания может и дьявол; и Баба Джи утверждал, что “религиозная борьба и дискуссии, гордость кастой, Варнашрамом, поклонением, паломничествами, простая декламация священных писаний, культ тех, кто жил в прошлом и ушел, и другие подобные действия и практики” - все это “великий обман” и ловушка, поставленные Калем для того, чтобы держать душу порабощенной в царствах относительности".

Подобным же образом, внешние крийи, или практики традиционной йоги - пранаяма, различные мудры и асаны - неэффективны для того, чтобы привести нас к нашей истинной Цели. Баба Джи, как полностью подтверждается его жизнью, очень почитал святых людей всех верований и профессий, но никогда не терял из вида высший идеал человека и так же понимал то, что выразил Кабир:

В раннем возрасте Баба Джи экспериментировал со многими йоговскими методами, и когда бы он ни высказывался на эту тему, он говорил не на основе академической учености, а как тот, кто сам практически испытал то, о чем он рассказывает. В его словах была убежденность, потому что в том, что он говорил, не было и следа предрассудка. Он просто объяснял, что он сам изучил все пути и обнаружил, что путь Сант Мат, или Сурат Шабд Йоги - наивысший.

Он много говорил о чудесных способностях, которых можно достичь йоговскими садханами, но его единственный критерий был таким: дают ли они человеку господство над своим разумом, освобождая его от тирании желаний? Если да, то против них нечего сказать; но если нет (как бывает обычно), то вряд ли от них есть какая-нибудь польза. В 1894 году в Мурри, в ответ на множество вопросов, заданных ему Баба Саваном Сингхом Джи, он уделил большое внимание теме сравнительной йоги и в заключение показал, что Кабир и Нанак, вобрав все лучшее от своих предшественников, проникли намного выше по Мистическому Пути и достигли успеха в развитии метода слияния с Бесформенным Абсолютом, который находится в пределах досягаемости всех.

Он часто цитировал Мастеров прошлого, чтобы подкрепить свою точку зрения, и, в частности, он цитировал слова своего великого Гуру (Свами Д